Отступник [Патриция Селайнен] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

прошло, как заколол барашка в заповедной роще. Видно, поскупился.

Путник задумался, прикидывая, как бы половчее сторговаться с капризными духами.

— Надо было раба не пожалеть, — признал он с кислой гримасой. — Хотя бы того хромого пикта. Толку от него все равно нет: ни ремесла не разумеет, ни земли порядком не вспашет. Только и знает, что зыркать на хозяина волком да баб брюхатить. Вот и повисел бы на священном дубе. Они же, пикты, это за счастье почитают, покойников своих подвешивают.

Мысль о том, что можно без особого убытка ублаготворить отчих богов, развеселила скуповатого хитреца. Но воодушевления хватило ненадолго. Да и кто стал бы веселиться в сумрачной дубраве, скрывающей страшные тайны?

— Знать бы хоть, кто из родичей на меня взъелся. Коли отец, так еще невелика беда. Правду сказать, старик был вздорного нрава, но отходчив. А ну, как покойный братец позавидовал достатку? Всегда норовил дорогу перебежать… Или Бертхильда? И то сказать, поторопился я ввести в дом новую хозяйку, вот и разозлил покойницу. Небось, оборотилась волчицей или рысью и поджидает меня в темноте. — Почтенного Йоста бросило в дрожь, остатки хмеля мгновенно выветрились, клюквенный румянец сбежал с лица. Бедолага хлестнул конька, и тот понесся, не разбирая дороги.

Впереди обозначился просвет между деревьями, и конь на полном скаку вынес полумертвого от страха седока не поляну. Прямо перед ним выросла серая башня.

— Час от часу не легче, — пролепетал злосчастный путник цепенеющими губами. — Колдун… Это берлога колдуна…

В бледном свете луны высокое строение казалось нацеленным в небо перстом мертвого великана. Даже деревья боялись подобраться к нему поближе. Высоко над землей в двух-трех местах чернели проемы бойниц, а под островерхой крышей сквозь круглое отверстие в толще камня сочился странный зеленоватый свет. Ничто иное не указывало на присутствие человека — таким заброшенным и обветшалым выглядел приют чародея. Камни местами выпали из кладки, местами выкрошились. Их покрывали сеть трещин и налеты бурого мха. Кое-где из трещин свисали рыжие султаны сухого папоротника.

Перепуганный до колик в животе, Йост замер. Всем сердцем он желал пуститься в бегство, но медлил из страха привлечь к себе внимание. Но этот страх не шел ни в какое сравнение с тем, что испытал несчастный, когда услышал скрежет отодвигаемого засова, а затем скрип тяжелой двери и различил темную фигуру, появившуюся возле башни. Он и сам не мог впоследствии разобрать, пришпорил ли коня, или испуганное животное само метнулось в чащу. Что бы ни произошло, верный Уго помчался так, словно был не смирной деревенской клячей, а скакуном благородных туранских кровей. И долго еще его хозяин, подскакивая в седле, опасливо оглядывался: нет ли погони.

Человек, который напугал подгулявшего селянина, постоял еще какое-то время возле башни. Он жадно вдыхал сырой холодный воздух, подставляя ветру лицо. Полная луна выплыла из-за облаков и осветила его. Облик обитателя башни не заключал в себе решительно ничего отталкивающего или загадочного, хотя даже мать или возлюбленная не осмелились бы назвать этого человека красивым. Слишком неправильными и угловатыми казались черты худого, несколько вытянутого лица, да и пропорции сухощавого тела были далеки от идеальных. К тому же незнакомца не красила привычка сутулиться и щурить глаза. Погруженный в глубокую задумчивость, он то теребил прядь соломенных волос, тонких и шелковистых, как у ребенка, но слишком жидких, то пропускал сквозь пальцы редкую светлую бородку. И все-таки его лицо было по-своему приятным благодаря мягкому выражению умных глаз и живости черт, ежеминутной смене выражений. Затворник уже перешагнул порог юности, но не достиг зрелых лет.

Из башни, откуда-то сверху, донесся неясный шорох, а затем в проеме двери возник смутный белый силуэт.

— Отмар… — прошелестел слабый старческий голос.

Светловолосый обернулся в испуге:

— Зачем ты встал, учитель?! — Он кинулся к старику, который стоял, слегка пошатываясь. Казалось, первый же порыв ветра опрокинет бесплотную фигуру, но сильные руки Отмара подхватили иссохшее тело.

— Вот, сын мой, перед тобой ощутимое доказательство бренности всего живого. Даже не верится, что когда-то я с трудом мог подобрать себе коня. Все боялся сломать спину бедной скотине.

— Зачем ты спустился вниз, старый упрямец? — укорял Отмар, медленно поднимаясь с живой ношей по крутым ступеням винтовой лестницы.

Башня была поставлена в Черном лесу в незапамятные времена, чтобы охранять подступы к замку местного феодала — далекого предка седого старца, которого нес на руках преданный ученик. Стены возвели вокруг глубокого колодца, вырытого в том месте, где из-под земли бил родник. Благодаря этому воины, сторожившие границы баронских владений, могли,