Блеф [Борис Викторович Липатов] (fb2) читать постранично, страница - 45

— рассвирепел.

— Ах, вот как? Что ты сказал?! — шагнул он к лорду.

— Я сказал: мерзкая ирландская обе… Когда у шестерёнки часового завода срывается курок, пружина менее быстро развёртывается; О'Пакки откинул корпус назад, повернулся на носках и стремительно вогнал кулак под желудок лорду Стьюпиду, предоставив возможность лордовой душе ускользнуть через широко открытый рот.

22. Глава заключительная, а потому наполненная всяческими отговорками

Читатель — оригинальнейшее существо. Где его альфа и омега — неизвестно. На последних страницах в нём происходит непередаваемый кризис. В нём борются два желания: одно ждёт под занавес флер-д'оранжа и прочих приятностей, другое рисует мрачную картину расположенных поленницей трупов героев. В таких условиях создается безвыходная для автора обстановка — не разбежаться с идеологической и тематической увязкой.

Соглашательство — наиболее распространённый вид обслуживания заинтересованных сторон. Не даром сказано: «блаженни кротцыи»! Вот и сейчас встаёт блестящая возможность обоюдного шантажа между автором и читателем.

Создав обстановку, явно ни к чему не обязывающую, можно вместо эпилога и т. п. подливки под надоевшую тему подвести систему тезисов, явно компромиссного характера.

— Так вот: Ирена, Годар, Пулю и полевевший Ковбоев собираются в Европу, в их руках полные доверенности на заводы Стьюпида! Это данные.

В конце концов мы ничего не слышали о том, чтоб с октября 1924 года ими были предприняты какие-нибудь шаги в этом направлении, это их дело и дело их совести.

Мимоходом, не создавая из этого сплетни (ибо Годар, едучи на каторгу, упоминал имя некоей Сюзетты), отметим, что Годар и Ирена попустительством других, нам известных, — говорят друг другу — ты. Но Годар — вообще коммунист, а она уверовавшая в него женщина.

О'Пакки, своей неуравновешенностью способный свести с ума кого угодно, проделал это сам, как мрачно сообщил возвратившийся с острова Дука. Он, уничтожив свой аппарат, тоже собирается в Европу.

Синдикат вообще распался. Хоммсворд сделался сенатором (а не наследником после умершего дядюшки, каковая версия циркулировала). Кудри замучился с подагрой и всё кричит: «ай-ай!» Бедный!

Генри на острове. Что, как и почему, знает больше всех Дука, но делает из этого большущий секрет. Ему неудобно, что он прочёл письмо Генри, адресованное Пайку. О Генри он упорно отмалчивается.

Большая часть капитала Синдиката Холостяков, согласно версии, в настоящее время находится в распоряжении Французской Компартии. Отсюда справедливое негодование мистера Куллиджа, президента Соединённых Штатов, на американцев, ездящих в Европу с большими деньгами.

— Гораздо рациональнее тратить американские деньги в Америке, — так, кажется, сказал он.

Это, однако, не мешает мистеру П.Моргану одалживать деньги Польше и делать тому подобные дохлые дела. Хотя они богаче, им виднее.

Нельзя обижаться на урождённых европейцев, которые сколачивают в Америке деньжата и невежливо уезжают домой. Такие уж они европейцы. Нет никакого родительского чувства. К тому же неблагодарность — колоритнейшее свойство жителей земли.

Трезвые читатели имеют привычку требовать от всякого авторского начинания элементов общественности, поэтому не окажется ли в их глазах подобный труд излишним подражанием заслуженным фантазёрам или обыкновенной револьверной повестью?.. Что поделать. Авторство — вообще трудная вещь, и, кроме того, роман это всегда роман, а не оперетка.

1927