Может ли машина мыслить [Генрих Саулович Альтов] (fb2) читать постранично, страница - 6

перебил:

- И вы никому еще не показывали эту машину?

- Нет...

Семен Павлович окончательно смутился. Он стоял перед профессором, высокий, худощавый, по-стариковски нескладный и взволнованно потирал руки. Анатолий Сергеевич вдруг насторожился. Как всякий человек, далекий от техники, он был уверен, что открытия рождаются лишь в лабораториях, оборудованных по последнему слову техники. В чем оно состояло, это последнее слово техники, он представлял себе довольно смутно и потому вкладывал в это понятие особо торжественный смысл.

- Вы сами ее собрали? - осторожно спросил он.

- Сам, - ответил математик. Голос его звучал виновато. - Трудно было только найти идею, принцип конструкции.

- Ага, - неопределенно произнес Скляров.

Он почему-то вспомнил д'Артаньяна. После книги Дюма легче верилось в необыкновенное. "А вдруг эта штука и в самом деле будет работать? - подумал он. - В сущности, все первое имело неказистый вид: пар-вый паровоз, первый пароход... Даже первый циклотрон".

- Какой же вопрос задаст эта... гм... машина? - спросил он. - Что-нибудь математическое?

- Не знаю, - ответил математик. - Право, не знаю. Она может выбрать любую проблему - ив математике, и, простите, в истории, и в биологии... Даже, так сказать, из сферы практической жизни. Она, образно выражаясь, начинена всевозможной информацией. Я, конечно, не смог бы сам заполнить всю ее память, но удалось использовать готовые элементы. Мой бывший ученик работает в академии, он мне и помог достать готовые элементы. Разумеется, они предназначались для других целей, но в этой машине они собраны иначе. Там, знаете ли, очень много записано. Десяток энциклопедий, разные справочники, учебники, журналы, газеты... Скляров вытер платком вспотевший лоб.

- И сейчас мы услышим... ее голос?

Семен Павлович быстро ответил:

- Нет, то есть да... Мы услышим азбуку Морзе.

Анатолий Сергеевич подошел к машине. Тихо поскрипывали створки открытого окна. Где-то очень близко прокричал петух. Протяжно загудел электровоз и внезапно осекся, словно испугавшись, что нарушил ночную тишину.

- Скажите, Семен Павлович, - спросил профессор, - какого все-таки рода может быть проблема? Я понимаю, вы не можете дать определенный ответ, но хоть примерно.

- Поверьте, я об этом не думал, - ответил математик. - Первый опыт... Тут важно только одно: чтобы вопрос, поставленный машиной, не был бессмысленным.

Скляров услышал смех и вздрогнул: настолько странным показался ему сейчас простой человеческий смех. По дощатому тротуару вдоль ограждавшего сад забора шли двое. Они не спешили, и по приглушенным молодым голосам нетрудно было догадаться, что это юноша и девушка. Внезапно шаги затихли. Послышался быстрый неясный шепот. Настороженно прогудел поезд. Он быстро приближался, и торопливый стук колес поглотил все ночные звуки.

- Московский, два сорок, - сказал Семен Павлович. - Начнем, если вы не возражаете?

Профессор вернулся к стулу. Он с трудом сдерживал волнение. Анатолий Сергеевич до самозабвения любил историю. Может быть, поэтому ему казалось, что первая проблема, поставленная машиной, обязательно будет связана с историей.

- Начнем, Семен Павлович, -взволновано сказал он и оглядел комнату. Теперь все в этой комнате показалось ему иным - значительным, даже ироничным. Начнем, - повторил он.

Математик поправил сбившийся набок галстук и, шумно вздохнув, передвинул рычажок, выступавший из прорези на передней панели машины. Что-то щелкнуло. Послышалось негромкое шипение.

Скляров напряженно всматривался в футляр старого радиоприемника. Динамик долго шипел, и Анатолию Сергеевичу начало казаться, что опыт не удался. Он вопросительно посмотрел на математика и в этот момент услышал прерывистую дробь азбуки Морзе. Семен Павлович бросился записывать. Скляров не знал азбуки Морзе и нетерпеливо поглядывал то на машину, то на математика.

Сигналы оборвались так же внезапно, как и начались.

Анатолий Сергеевич вскочил со стула и подбежал к математику. Тот протянул ему оторванную от газеты неровную полоску бумаги.

- Она задала вопрос! Значит... Как вы думаете это не бессмысленный вопрос?

Скляров прочитал написанное. В первый момент у него мелькнула мысль: "Ну-ну. Как бы то ни было, а чувство юмора у этого ящика есть". Потом он подумал: "Странный вопрос. Очень странный вопрос. А вдруг она... серьезно?" и подозрительно покосился на машину.

- Ну, как вы думаете, профессор? - с тревогой в голосе спросил Семен Павлович. - Вопрос... не бессмысленный?

- Мне трудно судить, - сказал Скляров. - Пожалуй, в какой-то степени вопрос закономерный. Машина впервые получила возможность по своей... гм... по своей инициативе спросить о чем-то человека, и вот... Да, да, - уже увереннее произнес он, - вполне логично, что она начала именно с этого вопроса. Почему-то принято считать, что машина должна думать как-то... гм... по-машинному. А она если будет думать, то как человек. Вы понимаете мою мысль? Вот Луна - она светит отраженным светом Солнца. Так и машина.

Подумав, Скляров