2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
интереснее. По крайней мере, никто не будет заставлять по три раза в день мыться.
— Не отдам я тебе Генку, — сказала бабушка. Разве с твоим характером детей воспитывать! Ребенку нужна ласка, а не всякие крики и упреки.
Бабушка и отец долго спорили и вздыхали. Потом отец сказал:
— Ладно, давай спать. Рано об этом думать. Может, еще и не примут. Посмотрим, что на письмо ответят.
Теперь мне все было ясно. Помешать нашей поездку могли только пальма и какое-то письмо.
Что же это было за письмо? Наверно, отец написал в Сибирь, чтобы его приняли на работу, и теперь ждал ответа. Конечно же, его примут. Таких плотников, как он в Москве раз, два — и обчелся. У отца даже Почетная грамота есть. Она висит в столовой, налево от стола, где я готовлю уроки. Непонятно мне было только одно: почему захотелось в Сибирь и Джурыкину? Подумаешь, не видали там счетоводов! Ну ладно, решили, так пусть едут. Мне до этого нет никакого дела.
Как мы ждали письма, какие еще были у отца и бабушки разговоры, об этом долго рассказывать. Самое интересное и самое главное то, что мы все-таки едем в Сибирь, на строительство крупнейшей в мире Братской гидроэлектростанции.
Провожала нас чуть ли не вся улица. На вокзал пришли не только соседи, но даже мальчишки и девчонки с других дворов. Ну что ж, внимание вполне понятное. Поищите в Москве таких смельчаков, как отец и я. Тайга — это вам не Сокольники или парк имени Горького!
Да, совсем забыл сказать: провожали нас еще бабушка и Джурыкины. Я так и знал, что Джурыкиных не примут на Братскую гидроэлектростанцию, или, как ее сокращенно называют, ГЭС.
Люська мне очень завидовала. Даже плакала. Когда мы прощались и целовались со всеми без разбора, она сказала:
— Мы тоже поедем в Сибирь. Это абсолютно точно. Я тебе говорю авторитетно.
Обещала приехать в Сибирь и бабушка.
— Вот только пристрою пальму к хорошим людям и прикачу к вам, — сказала она на прощанье.
Радио последний раз предупредило провожающих, чтобы они вышли из вагонов. Проводники вынули флажки и стали у дверей, как часовые. Провожающие замахали платками, кепками. Мелькнуло и сразу же исчезло в толпе мокрое от слез лицо бабушки. Поезд шел все быстрее и быстрее.
Прощай, Москва! Прощай, может быть навсегда…
Глава третья
ВЫСОТНЫЙ ТОРТ. СТЕКЛЯННЫЕ ПЕТУШКИ. НА ПОДНОЖКЕ ВАГОНА
Поезд мчит нас уже второй день. Скоро Сибирь, а в вагоне по-прежнему душно и все ходят как расклеенные. Жаль, что редко останавливаемся на маленьких станциях. Чего там только не продают! И жареную колбасу и горячую, посыпанную крупной солью и красным перцем картошку. На больших станциях этого нет. В тележках на резиновых колесах продают только бутерброды, консервы и теплую воду, от которой слипаются губы, а язык становится красным, как будто его натерли свеклой. Женщин с корзинами и ведрами к вагонам не подпускают. Только увидит милиционер, сразу же кричит:
— Куда! Вот я вас в отделение!
На какой-то станции отец вместе с другими пассажирами ходил к директору ресторана.
— Что же это у вас, дорогой, нет ничего в буфете? Даже редиски не найдешь, я уже не говорю о манной каше.
О манной каше отец сказал потому, что дал слово бабушке кормить меня кашей утром, вечером, а если можно, то и днем.
Директор ресторана очень обиделся и начал кричать:
— Вы говорите — ничего нет? Пойдемте!
Он повел пассажиров в конец зала и показал на буфетную стойку:
— Смотрите, даже торт есть!
Под круглым стеклянным колпаком, точно таким, как я видел в музее, лежала огромная бело-розовая гора. Посредине стояло шоколадное высотное здание с красной звездой на шпиле. Вокруг здания были живописно разбросаны зеленые цветочки.
— Прошлогодний? — спросил отец.
— То есть как это — прошлогодний? К Первому мая заказывали.
Но торт, хотя он и был первомайский, мы не купили. На следующей большой станции отец дал мне пять рублей и сказал:
— Может, огурцов купишь. Только смотри не отстань от поезда.
Проводник сообщил, что поезд стоит пятнадцать минут. До базара же, который виднелся за забором, было самое большее десять минут хода в оба конца. В запасе получалось целых пять минут, или, как говорят взрослые, целая вечность.
На столах я увидел много огурцов: маленьких, с черными листиками укропа на боках, и больших — желтяков. Если такой огурец надкусить, а потом прижать пальцами, из него как из пожарной кишки, выскочит струйка воды. Я купил несколько желтяков, два красных петушка и одно моченое яблоко.
Я даже и не предполагал, что петушки, которые напоминают по вкусу обыкновенное оконное стекло, могут натворить столько бед. Не успел я отгрызть второму петуху хвост, как вдруг слышу — гудит. Конечно же, это наш паровоз. Хорошо еще, что забор был низкий, а то не видать бы мне как своих ушей ни бурых медведей, ни Братска.
Перемахнул я через забор — и вдогонку поезду. Сзади в это время кричат: «Держи вора, лови его!»
Последние комментарии
2 часов 49 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад