Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
хочу согреть ноги. Каждый шаг давался с огромным трудом. Заметил, что на санях нет моей винтовки… Меня жестоко отругал партизанский командир. Он принял меня за обыкновенного партизана..
Отдыхать в деревне нам пришлось недолго. Тревога. На деревню напал враг. Мы быстро отошли к лесу. Стрельба. Все ускорили шаг… Наконец — лес. В лесу не так опасно, как на открытой дороге. Стрельба позади не утихала. Шли большими болотами. Через несколько часов утомительного марша добрались до главной базы партизанского отряда имени Ворошилова. Приняли нас сердечно. Накормили. Только донимал ужасный холод. В землянках нельзя было топить печи, чтобы дымом не выдать врагу место лагеря. Всю ночь прободрствовали, стуча от холода зубами».
«МАРЕК»: «Партизанская база находилась километрах в пятнадцати от берега Буга. По пути нас обстреляли гонведы, проводившие в это время очередную облаву. Каратели сунулись и на базу, потеряли в боях и стычках несколько десятков солдат. Дней десять пробыли мы в отряде имени Ворошилова и в бригаде имени Ванды Василевской».
«ТАДЕК». «30 марта. Послали радиограмму в Москву. Ждем совета, каким путем дальше пробираться. В бригаде нам сказали, что мы опоздали. Не так давно через фронт можно было ездить на подводах. Теперь — отступление германской армии. Все дороги забиты и хорошо охраняются. Нам не пройти. В отряде большинство поляков, украинцы, евреи… Отправляем назад сопровождавшую нас группу польских партизан из отряда майора «Метека».
«МАРЕК»: «После выхода Красной Армии на линию Припяти немцы сосредоточили в Полесье значительные силы и, создавая сплошной рубеж обороны, закрыли полесский коридор. О том, чтобы перейти линию фронта по старому коридору, предложенному партизанами, не могло быть и речи. Фронт на Припяти стабилизировался, и было ясно, что такое положение сохранится вплоть до летнего наступления Красной Армии.
Форсировать Припять, учитывая состояние неприятельского фронта и паводок, было почти невозможно. Но мы все же решили попытать счастья».
«ТАДЕК»: «31 марта. Тревога. Враг приближается к нашему лагерю. Стрельба. Удираем в глубь леса, где прячемся, голодные и холодные, весь день. Наконец — обратно в лагерь. Была схватка с мадьярами. Обе стороны имели раненых…
1–4 апреля. Ежедневно ожидаем информацию из Москвы…»
«МАРЕК»: «Восьмого апреля мы двинулись в сопровождении партизан отряда имени Жукова того же Брестского соединения на партизанскую базу Каплуна и Черного, находившуюся в 60 километрах».
«ТАДЕК»: «Вечером добрались в деревню, где была расположена группа поручника (Матеюка). Поручник принял нас очень сердечно. Убили кабана. Жарили свежую свинину, варили колбасы. Давно мы так не пировали.
9 апреля. Двинулись в дальнейший путь. Поручник импонирует нам своей отвагой и своей заботой о нас. На опасных переправах, как, например, через железнодорожное полотно, он первым выходит на место переправы и последним отходит с автоматом на боевом взводе.
Шли главным образом ночами. Днем неплохо отдыхали на захолустных хуторах. Ночью хоть глаз выколи. Не раз шлепались ничком и навзничь в воду или болотную грязь. Разговаривать, перекликаться нельзя — враг услышит. Надо было быть очень внимательным, чтобы не потеряться. «Янек» нес за плечами портфель. У портфеля блестящий латунный замок. Шел за ним, как за путеводным указателем».
«МАРЕК»: «Несколько раз пересекали бдительно охраняемое шоссе и железные дороги. Однажды наткнулись на моторизованный патруль силой в несколько танкеток и мотоциклистов. Переправлялись через глубокие каналы и озера. Во время одной из переправ подводы увязли, лошади стали тонуть. Пришлось идти вброд, сняв одежду и обувь. Потом мы долго не могли согреться».
«ТАДЕК»: «14 апреля. Наконец добрались до базы Черного и Каплуна… Наша радистка Шура посылает радиограмму в Москву».
«КАЗЕК»: «Помню встречу с подполковником Черным. Он сообщил нам, что освобождены города Николаев и Черновицы. Сказал, что сильно волновался за «Марека» и его товарищей. Дело в том, что главная рация Армии Людовой в Варшаве провалилась, наши люди попали в лапы гестаповцев. Оборвалась связь, и в Москве беспокоились: не погибло ли руководство ППР и все наше варшавское подполье. Долго не было из Варшавы никакой информации».
«ТАДЕК»: «15 апреля. Перед самой Припятью проходили через наиболее опасные места, населенные украинцами (буржуазными националистами)… А за Припятью-Красная Армия. Несколько дней назад войска Красной Армии перешли Припять и вошли в район, в котором мы сейчас находимся, но были отброшены в кровавых боях. Остались раненые солдаты с обмороженными ногами. Они прятались в крестьянских хатах. С какой жалостью смотрели мы на этих бедняг, когда они брели за нами через болота. Только молодость и инстинкт жизни, казалось, держали их на ногах. Ночевали в белорусских хатах. Видели ужасающую нищету. А народ белорусский очень хороший и красивый. В хате, в которой мы ночевали, были две
Последние комментарии
2 часов 39 минут назад
2 часов 43 минут назад
8 часов 4 минут назад
1 день 19 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 18 часов назад