Кустарная работа [Аркадий Тимофеевич Аверченко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Аркадий Аверченко Кустарная работа
На глухой улице южного городка стоял дом с садом, принадлежащей Ивану Авксентьевичу Чеботаренку. Мой приятель, столичный художник Здолбунов и я — мы гостили у тароватаго Чеботаренка весь май месяц и часть июня. Хорошо было. Цвела сирень, цвела акация, цвело все, на что только падали жаркие поцелуи солнца, и все мы ходили, как полупьяные. В день именин хозяина, вечером, когда луна залила серебристо-зеленым светом сирень в саду и тополя, я ушел от гостей в свою комнату, бросился на кровать и долго лежал так, часто и сильно дыша ароматом щедрой сирени, доносившейся из открытого, выходившего в сад, окна. Хорошо было. Я в этот момент никого не любил и, вообще, в это время никого не любил, но чувствовал, что скоро полюблю сильно, сокрушающе и что эта любовь будет счастливая, долгая. Запах сирени может многое рассказать, если в него, как следует, вникнуть. За окном раздался голос моего приятеля, художника: — Вот тут скамеечка есть. Тихо, безлюдно, и сирень безумствует кругом. Сядем, Марья Николаевна. Женский голос поправил: — Какая я вам Марья Николаевна?! Я Ольга Николаевна. Неужели вы еще не запомнили? — Я-то не запомнил?! Таковский я, чтобы не запомнить. Нет, я запомнил, но только вам больше идет имя — Маруся. Марья Николаевна. — Да уж вы сумеете вывернуться, знаю я вас. — Какие у вас холодные руки, Ольга Николаевна. — А вы откуда знаете? — Да я одну из них взял. — Зачем же вы это делаете? Оставьте; не надо. — Почему не надо? А, может быть, я хочу поцеловать вашу руку. — Это совсем лишнее. — Нет, не лишнее. У вас красивые руки, Марья Ник… Ольга! Ольга Николаевна!! — Ну, уж нашли тоже красоту. Вероятно, всем женщинам говорите одно и то же. — Если бы все женщины были похожи на вас, я бы говорил им то же самое. — А что же, я разве не такая женщина, как другие? — Вы? Вы особенная. В вас есть что-то такое… что-то, знаете, такое… — Ой, руке больно. Не жмите. — Ну, ничего. Я ее поцелую, все и пройдет. — Знаете, почему я держу вашу левую руку, a не правую? — Почему? — Левая ближе к сердцу. — Так вы говорите — какая я? — Вы? Особенная какая-то. Пауза. Потом раздался притихший голосок Ольги Николаевны: — Странно. Это говорите не вы первый. — Ну, вот видите! Какие у вас красивые плечи. — Оставьте. Ну, так что же во мне особенного? — В вас есть какое-то обаяние. Меня влечет к вам. Ведь мы познакомились только нынче за обедом, a мне кажется, будто мы с вами знакомы давно-давно. — Какой вы странный. — Да… Меня все находят странным. Я не такой, как другие. — А какой же вы? — Какой? Да, знаете, долго говорить. Но только вы меня не должны бояться. — Почему у вас такая рука холодная? — Сердце горячее. Долгая пауза. — Виктор Михайлович! — Ну? — О чем вы так глубоко задумались? — Что? Эх!.. Не стоит говорить. Нет. Нельзя. Не расспрашивайте. — Наверное, о какой-нибудь из ваших много численных симпатий? — О, Марья Николаевна… Как вы далеки от истины! — Ольга я Николаевна! Какая я вам Марья Николаевна?! С кем вы меня путаете?.. — Это я нарочно назвал вас Марьей Николаевной, чтобы посмотреть: ревнивая ли вы? — Да уж вы сумеете вывернуться. Вас на это взять. И своеобразная гордость прозвучала в голосе Ольги Николаевны. Будто она уже начала гордиться своим собеседником. — Так о чем же вы так задумались? — О чем? Вернее — о ком. — Ну, о ком? — Нет, зачем, Map… Ольга Николаевна! Лучше не говорить… Скажу только одно; ваше имя надолго запечатлеется в моем сердце, как что-то милое дорогое и сладко-печальное. — Ну, не надо быть таким… Ей Богу, вы странный. Так о ком же вы думали? — Сказать? А вы не раз сердитесь? — Нет. Почему же? — Вот если вы меня поцелуете, тогда скажу. — С какой же стати я вас буду целовать! Нельзя. Я замужем. — Серьезно?! — Конечно. Пауза. — Ну, так что ж такое, что вы замужем? — Как что? Вот, ей Богу… Какой вы странный. — Жизнь меня сделала странным, милая Оля. — Не смейте меня так называть. — Хорошо, Оля. Не буду. — То-то. Так о ком же вы думали? — О вас. — Интересно знать, что-же вы обо мне думали? — Я думал: сколько вы счастья можете дать тому человеку, который вас полюбит. — Наверное, всем женщинам говорите то же самое. — Я?! Нет. Чего мне! Только вам и говорю. — Отчего вы такой печальный, Виктор Михайлович? — У меня жизнь печально сложилась, Оленька. — Бедный мой, бедный; ну, дайте, я вас по головке поглажу. Оставьте: Пустите! Не смейте меня целовать! Я кричать буду! Лежа у себя на кровати, я нервно насторожился, вот сейчас раздастся пронзительный крик. Крика не было. Тишина, на секунду прерванная звуком поцелуя, царила за окном. — Слушайте, если вы будете так себя вести — я уйду. — Ну, не надо уходить. — Да уж я знаю вас — вы умеете женщин- 1
- 2
Последние комментарии
5 часов 58 минут назад
10 часов 13 минут назад
10 часов 23 минут назад
10 часов 28 минут назад
10 часов 48 минут назад
10 часов 57 минут назад