Айгирская легенда [Борис Николаевич Павлов] (fb2) читать постранично, страница - 113


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Карламан. Он, возможно, вылетел из-под лома или «пики» отбойного молотка у кого-нибудь из бойцов студенческого строительного отряда «Монолит-77» Уфимского авиационного института. Вылетел с трассы и стал… сувениром. В тот год вместе с другими участниками гражданской войны Иваном Семеновичем Перчаткиным, Елизаветой Петровной Гревцовой, Николаем Андреевичем Пантелеевым, Антонидой Осиповной Симоновой, Яковом Петровичем Моисеевым Волков был у студентов в гостях, в их лагере, на трассе Белорецк-Карламан возле Азналкино. Беседы проводили. О рейде рассказывали. О Блюхере. На автобусе ездили в те места, где шли в походе. Избу показали, где Блюхер останавливался со штабом. Понравилась эта встреча студентам. Записали все. Зафотографировали. И им, старикам, тоже понравилась. «Обходительные, вежливые», — сказал Волков, глядя на сувенир. Видать, подарком этим очень дорожит. Говорит, что это самый дорогой подарок за всю жизнь. Даже не подарок, а что-то важнее. Что? Не выразишь словами. Это часть его самого. Это его чувства, его жизнь, воплощенные в камне. Камне с трассы. Его трассы.

Он шел по ней многие километры. Пешком. Среди обозов. Одежда плохонькая. Обувь тоже. Посмотришь, вроде сапоги как сапоги. У кого нет, позавидуют тебе. А ведь жидкими оказались. В горах-то, на камнях еле дышали. Не для походов они. Как ни увертывался от камней, не уберег сапоги. Да и шли ходко. Отставать не хотелось, да-и попробуй: что ты, хуже других молодцов? На горе Алатау «обосел». Семь километров, кажись, все в гору да в гору. Подметки отслоились. Потом и совсем отлетели. Босиком шел. А что было делать? Разбил ноги. На одной «лапе» — одна здоровенная кровяная мозоль. На другой — две. Ступать мозолями по камням, да еще по острым, никому не приведись!.. А он — шел! А куда денешься… Сам же в добровольцы записался! А разве он один, вон сколько белорецких!

Волков плохо слышит. В ухе у него слуховой аппаратик, проводок тянется. Большая бритая голова, как камень-валун. Глаза темные, резкие. Ходит медленно, резких движений не делает. И говорит неторопливо, с паузами. Не заводится с первого оборота. Разгончик надо, время. И вот когда про лапти заговорил, улыбаться стал старик. Сначала вспомнит что-то, улыбнется и потом уж слово выговаривает, опять подумает, улыбнется и опять слово. И пошло одно за другим быстрее и быстрее… Догнала его санитарная повозка. Видят — пропадает человек. Ноги в кровь разбил. Ну, срезали мозоли, намазали чем-то. А дальше — что? Как идти-то? Смотрит, лапти достают. Ну и боец, неужто в лаптях идти на врага? Пошел! А что сделаешь! Вместо портянок бинты накрутили. Так и шел в лаптях до самого Богоявленского завода. И в бой ходил в лаптях. А как с гор спустились, так и пошли бои. Крепкие бои. Выбили белогвардейские части из села Петровского. А оттуда на Богоявленский, затем весело Архангельское, в деревню Ирныкши… Тут тоже крепкие бои были.

Александр Иванович смотрит на камень, потом осторожно берет в руки, поворачивает его, и я вижу какую-то надпись, сделанную масляной краской. Волков протягивает камень ближе — читай! «Безумству храбрых поем мы песню!..»

Примечания

1

В тексте два названия: Белорецк — Чишмы и Белорецк — Карламан — так, как сложилось на практике (было два решения по вопросу строительства магистрали).

(обратно)

2

«Литературная газета», 27 декабря 1978 г.

(обратно)

3

Карагуш (башк.) — черная птица

(обратно)