Символика раннего средневековья [Сергей Сергеевич Аверинцев] (fb2) читать постранично, страница - 16

содержание, знаками и знамениями которого они вы­ступают. Ложные чудеса ложны в своем качестве текста; только некое утверждение может быть ложным или истинным. Вопрос об истинно­сти чуда обнажает его семиотичность.

(обратно)

88

Apocalypsis, VII, 3; IX, 4; XIV, 1; XXII, 4.

(обратно)

89

Ibid., XIII, 16; XIV, 9.

(обратно)

90

Porphyri De abstinentia, II, 49.

(обратно)

91

Ср. Casel О. De philosophorum Graecorum silentio mystico. Giessen, 1919; F. Heiler. Erscheinungsformen und Wesen der Religion. Stuttgart, 1961. S. 334-339, 467-468 u. а.; Лосев А. Ф. Античный космос и совре­менная наука. М., 1927. С. 321-337; 463-528; Зализняк А. А., Ива­нов Вяч. Вс., Топоров В. Н. О возможностях структурно-типологиче- < кого изучения некоторых моделирующих семиотических систем // Структурно-типологические исследования. М., 1962. С. 134-143.

(обратно)

92

Характерно, что христианство не смогло обойтись без лексики мистерий, отягощенной грузом языческих ассоциаций. Уже Новый За­вет употребляет для передачи древнееврейских слов sod и гага' грече­ское слово iiuotipiov (в чем он следует Септуагинте). Особенно любит говорить о «мистах», «мистагогии», «эпоптах» и т. п. применительно к христианской «мистике» (еще одно «мистериальное» слово) Псев- до-Ареопагит.

(обратно)

93

Уже в Ветхом Завете Яхве неоднократно обозначается как «вер­ный» (ha'el hannae'eman - Deuteronomium VII, 9) и даже как «вер­ность» ('el 'emunah - ibid., XXXII, 4).

(обратно)

94

Представление о верующем как верном солдате своего бога харак­терно для позднеантичной идеологии в целом; оно отнюдь не ограниче­но раннехристианским кругом, но присутствует также в митраизме. Но вот что интересно: участники митраистских мистерий были мужчи­нами и в большинстве своем солдатами, что придавало их «воинскому» настроению конкретный и узкий характер. Напротив, в христианстве «воинствование» под знаком креста было воспринято как парадигма об­щечеловеческой и, в частности, женской судьбы.

(обратно)

95

Ср. убеждение средневековых теологов в том, что «стратегиче­ский план» воплощения и страдания Христа был тщательно скрыт от дьявола.

(обратно)

96

Fruhbyzantinische Kirchenpoesie. I. Anonyme Hymnen des V-VI Jahrhunderts. Ed. von P. Maas (KT 52/53). Bonn, 1910. S. 11.

(обратно)

97

Конечно, эта оппозиция имеет свои корни в племенной (позд­нее - местной, в Греции - полисной) религии, отстранявшей от культа иноплеменников. Посвященным в Элевсинские мистерии первона­чально мог быть только афинянин, так что эзотерическая исключитель­ность совпадала с «филетистской» исключительностью. Поскольку жизнь племени (как и полиса) протекала в более или менее постоянной войне всех против всех», «чужой» - потенциально всегда «враг» и да­же «враг богов» («своих» богов). Но сходство между этими представле­ниями и пафосом священной войны против «врагов зримых и незри­мых» за дело единого бога касается только внешних сторон и не затра­гивает сути мировоззрения.

(обратно)

98

Evangelium secundum Marcum, IX, 40; Evangelium secundum Lu- i am, IX, 50.

(обратно)

99

Evangelium secundum Matthaeum, XII, 30.

(обратно)

100

Apocalypsis, XII, 1, 3.

(обратно)

101

Evangelium secundum Matthaeum, X, 34.

(обратно)

102

Apocalypsis, XXI, 8.

(обратно)

103

Ср. Aeneis, VI, 620.

(обратно)

104

Именно не принимали всерьез, хотя, вообще говоря, знали такие представления. Например, практика священной войны в жизни грече­ских полисов лежала на периферии религиозной этики и даже своими приверженцами не воспринималась как универсальная парадигма че­ловеческого существования как такового.

(обратно)

105

Judices, V, 2-31.

(обратно)

106

Numeri, XXI, 14.

(обратно)

107

Judices, V, 23.

(обратно)

108

'oth b'rith (Genesis, IX, 12; XIII, 17; XVII, 11).

(обратно)

109

Epistola ad Ephesios, VI, 12.

(обратно)

110

Evangelium secundum Ioannem, I, 11.

(обратно)