Выстрел [Аврам Дэвидсон] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

из кресла. И тут же снова сел.

Если он поговорит с шерифом, ему придется рассказать все. Бакстон освобожден не условно, а по амнистии. Он никому открыто не угрожал, не нарушал закона. Шериф удивится и скажет: «Не понимаю, Джейси. С чего он захочет расквитаться с тобой или твоими дочерьми?»

Потому что тридцать лет назад, вынужден будет сказать Уильям, я поговорил с шерифом округа Крукшенк так, как сейчас с тобой, и сказал ему, что Джеймс прячется в амбаре своего дяди. После этого шериф Лонстоф с тремя помощниками пошли туда и взяли Бакстона без сопротивления, а потом его судили и дали ему срок, а я получил причитавшиеся мне по закону 5000 долларов.

Если он скажет это Тому Уилеру, то получит необходимую защиту. Его опасениям придет конец. Вместе с политической карьерой и положением уважаемого гражданина своего города.

Ведь Джейси знал людей, среди которых жил. Никто не обвинит его в лицо, никто не ухмыльнется и не плюнет в него. Но никто отныне не пожмет ему руку, не улыбнется и не поговорит с ним, как не примет от него хлеба и не обратится за советом.

И они наверняка никогда не проголосуют за него. Он мысленно слышал их пересуды, зная, что они о нем скажут.

Джеймс Калвин Уильям мог совершить убийство или изменить жене, но при этом его могли либо простить, либо просто не отреагировать.

Что ж, мы грешны, если подумать как следует.

Но когда люди узнают, что он получил деньги за доносительство, прощения не будет. И не может быть.

Я простой человек, это так, но никогда не предавал ближнего за деньги.

Наконец Джейси поднял глаза на настенные часы, и непрошеные мысли унеслись прочь. Он позвал жену — в это время она всегда готовила себе на кухне стакан горячего сладкого молока, чтобы посмаковать его за чтением ежевечерней обязательной главы из Библии.

— Лиззи! — окликнул он. — Где девочки? Разве они до сих пор не вернулись?

Она что-то ответила (он не расслышал), затем подошла к двери. Лиззи уже была в ночной рубашке, с бигуди в волосах.

— …они вернутся не раньше полуночи, — добавила она.

Уильям со стуком опустил стакан и поднялся.

— То есть как «не раньше полуночи»? — переспросил он.

Она посмотрела на него, поджав губы с шутливым укором, и покачала головой.

— Не знаю, где блуждают твои мысли с тех пор, как ты пришел домой, Джейси. По-моему, ты не понял ни слова из моего объяснения. Будь повнимательнее, и я повторю тебе снова: они отправились в Три Родника на школьный праздник осени вместе с большинством мальчиков и девочек нашего города. — Она нахмурилась. — Не понимаю, почему ты сердишься. Волноваться здесь не о чем. Наш проповедник, преподобный Пауэлл…

Слово «проповедник» прозвучало тревожным сигналом в мозгу Джейси, и он лихорадочно попытался проследить его к источнику тревоги. Почему его испугало упоминание о священнике маленькой некрашеной церквушки возле хлопкоочистительной машины?

Тем временем Лиззи, пристально глядя на мужа, продолжала:

— Он был категорически против того, чтобы девочкам пришлось пересечь половину округа ночью в машинах молодых людей. Пауэлл считает это неподобающим и небезопасным, ведь некоторые из них могут очутиться в ресторанчике с музыкальным автоматом или Бог знает где еще. Право, я слышала, что многие мальчики были не слишком довольны этим, но…

В мозгу у Джейси что-то щелкнуло; его охватило чувство уверенности и внезапного страха.

— Мать… скажи мне, кто ведет автобус? — И он и жена знали, что школьный водитель работал на укороченной смене с шести до полуночи на местной электростанции.

— А в чем дело? — раздраженно спросила Лиззи.

— Кто ведет автобус?!

Она изумленно качнула головой, облизала губы.

— Ну тот краснолицый парень… Как там его зовут? Проповедник говорил… ну подскажи мне. Ты должен знать, он работает у Тэрбифулла. У него все лицо в каких-то отметинах…

Они стояли в конторе шерифа, глядя друг на друга, то отворачиваясь, то уставясь на стол, заваленный листовками ФБР, которые шериф не выбрасывал до официального уведомления об отмене.

— Черт меня побери, — с десятой попытки и значительно смягчив выражение из уважения к миссис Уильям и преподобному Пауэллу, пробормотал шериф.

Тощий, заурядный с виду священник, с усталыми глазами изнуренного многолетней борьбой с дьяволом и не уверенного в победе над ним человека, повторил то, что говорил уже много-много раз:

— Я бы не переживал так на вашем месте, брат Уильям и сестра Уильям. Я ничуть не сомневаюсь, что брат Бакстон, несмотря на его прошлое…

Джейси резко повернулся, подошел к окну и, прижимая ладонь ребром к стеклу, чтобы защититься от яркого солнца, выглянул на улицу.

— …сейчас он истинный христианин. О, я бы не переживал.

— К тому же девочки не одни, — добавила Лиззи. — Эти большие ребята из старших классов не позволят ему поступить плохо, они…

— Они могут и не успеть остановить его, — резко повернулся к ней муж. Его лицо исказилось, но он