2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
чтобы не мешать влюбленным. Я одобряю его скромность, Ливия. Вы должны забыть обо всем на свете, кроме своей любви, ты и Гай. Я так рад, что среди всеобщего падения нравов вам удалось испытать истинное чувство, что тебе посчастливилось обрести мужа, не потеряв целомудрия. Римлянки прежних времен поступали только так. Впрочем, как и женщины Галлии. На том и зиждется мощь сильной расы.
В своей обычной многословной манере, которая тебе хорошо известна и которая не исключает тем не менее точности и проницательности рассказа, Котус описал мне вас такими, какими оставил: вы сидели плечом к плечу на мраморной скамье в глубине сада.— И волосы Ливии, — сказал он, — точно искрились.Слава небесам за то, что они даровали вам любовь, в то время как Рим в очередной раз истекал кровью. Она воспламенит твой угасший дух. Она удержит Гая от безрассудных поступков и тем устроит его счастливое будущее. Не говоря о том, что она подарит вам блаженство, о котором можно только мечтать…Я послал к вам Котуса, чтобы малейшее беспокойство не мешало вашему счастью. Я был слишком самонадеян. Увы, Триумвират злопамятен. Котус был замечен, вслед ему послали шпионов, они следили за ним вплоть до моего укрытия. Теперь мои враги знают, что я прячусь на Черной горе. Во время вчерашней прогулки я заметил двух незнакомцев, притаившихся среди камней. Не требовалось большой работы ума, чтобы узнать в них римлян, переодетых крестьянами. Сегодня в полдень меня навестил нарбонский центурион, мой старый товарищ по оружию, и сказал:— Ты разоблачен, Тит. Наместнику известно твое местонахождение. Тебе нельзя больше оставаться здесь. По приказу Триумвирата уже казнили двух сенаторов, скрывающихся в этих краях… Я пришел к тебе не для того, чтобы завоевать твое покровительство, только из дружбы.Еще не так давно я посмеивался над холодностью Октавиана и грубостью Марка Антония. Но после убийства Цезаря они стали хозяевами Рима, и тут же подняли свои головы те, кто с нетерпением ждал чинов, наград, одним словом, реванша. Их так много, и они так алчны, что я не сомневаюсь в исходе собственной судьбы. Я был легатом при Цезаре, префектом Рима, сенатором — вот в чем я виноват! Это слишком высоко, чтобы довольствоваться меньшим, слишком почетно, чтобы покоряться… И я слишком стар, чтобы начинать все сызнова. Никаких надежд. Я внесен в черный список. Это вполне в духе эпохи! Теперь уже ничто меня не удивит. Братоубийственные войны, перевороты, череда свержений и восхождений — все это случалось и в прежние времена, не только в наше.«Что есть наше прошлое? — говорится в одной восточной притче. — Это то, что должно повториться в будущем. Что происходит теперь? То, что и завтра будет происходить.Все повторяется. Никто не вправе сказать, вот нечто совершенно новое — ибо все это уже появлялось в ушедшие века».Я могу прибавить к этим словам:«Где же вчерашняя боль? И что останется к завтрашнему дню от сегодняшнего блаженства?»Я не знаю, что будет со мной завтра, под чьим кровом я найду приют, сколько вечеров доведется мне еще провести в мирной тишине. Стоит ли бежать? Во всяком случае, я хочу успеть рассказать тебе о том, что не должно вместе со мною уйти в небытие.
Книга первая
Глава I
Вот мне и сорок девять лет. Как относиться к этому? В эти трудные времена я мог бы вступить в борьбу наравне с молодыми. В моих жилах течет горячая кровь, временами меня охватывают юношеские порывы удальства… Но прежде всего, что же такое рождение человека? Простая случайность. И между первым взглядом, которым младенец окидывает пространство вокруг себя, и настоящим умением видеть мир лежит пропасть. Как между прозябанием и полноценной жизнью. Многие согласны довольствоваться небольшим: они кормят себя, развлекаются, работают и размножаются. Их тело быстро дряхлеет и в конце концов превращается в пыль. Круг замыкается, от них не остается ни малейшего следа, как от облаков. Возможно, это один из самых мудрых способов существования. В конце концов, к чему искать смысл своего появления на свет, изучать механизмы души, спускаться в ее кладовые, точно в шахту? Живое создание — это вечные сумерки, загадки, требования, слабости, порывы и неуемные запросы. Человека, любого из нас, можно сравнить с посаженной в клетку дикой птицей, у которой подрезаны крылья, мы так же беспомощны, жалки и смешны. Познать себя — означает, по сути, не что иное, как погрузиться в коварные иллюзии, это означает радоваться или печалиться. Мы принимаем самих себя за некий идеальный образ, исказить который может только наше настроение.
То явление, которое мои учителя — греки называли «вторым рождением», не что иное, как торжество истины. Тот, кто мнит о себе невероятно много, на деле чаще всего оказывается ничтожеством. Чудеса храбрости
Последние комментарии
5 часов 32 минут назад
14 часов 35 минут назад
1 день 13 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 14 часов назад