Упрямый горизонт [Феликс Давидович Кривин] (fb2) читать постранично, страница - 3
- Упрямый горизонт 2.82 Мб, 34с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Феликс Давидович Кривин
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (14) »
style='spacing 9px;' src="/i/74/157374/i_014.png">
Было время, когда огонь разбойничал по лесам и больше ничем не хотел заниматься.
Он падал молнией на какое-нибудь высокое дерево и начинал его терзать, пожирать. Потом перебрасывался на другое, на третье дерево, — и вот уже целый лес бился в когтях огня.
Огонь тогда не бывал костром, он бывал только пожаром. А люди мёрзли и ели сырую пищу, потому что огонь, который мог бы их согреть и сварить им пищу, занимался только тем, что разбойничал.
И как ни трудился ветер, пытаясь его задуть, огонь только сильней разгорался. И как ни заливал его ливень, огонь выходил сухим из воды.
Однажды люди вынесли из пожара маленький огонёк. Его накормили сухими ветками, укрыли от дождя и ветра, он подрос и превратился в костёр.
Раньше он превращался в пожар, а теперь превратился в костёр.
Потому что никто не старался его погасить, а, наоборот, окружали его заботой.
И стало огню так тепло от этой заботы, что захотелось поделиться своим теплом. Чтобы и людям было теплее, чтобы пища им казалась вкуснее, чтобы им жилось веселее…
Вот почему так приятно посидеть у костра.
Однажды заспорили Ветер и Скала, кто на свете самый упрямый.
— Я самая упрямая! — сказала Скала. — Сколько веков ты на меня дуешь, а я стою.
— Нет, я самый упрямый, — сказал Ветер. — Сколько веков ты стоишь, а я всё равно дую.
Долго они спорили.
Уже и осень прошла, и зима.
Наступила весна, и из трещины в скале пробилась тоненькая былинка.
Пробилась — и стала тянуться вверх.
Дождь лил — а она тянулась вверх.
Солнце жгло — а она тянулась вверх.
— Вот кто самый упрямый, — сказала Скала. — Уж как я её не пускала, удерживала, а она всё равно пробилась.
— А я её гнул, рвал, сдувал, — вздохнул Ветер, — а всё-таки она тянется вверх.
— Из упрямства, — сказала Скала, — Лишь бы сделать по-своему.
А былинка всё поднималась и поднималась.
Она была очень упрямая.
Потому что она была живая.
Ты видишь сосну на Скале?
Это она, былинка.
В её ветвях отдыхает Ветер, в её тени прячется от солнца Скала, и оба они с гордостью говорят:
— Это она, наша былинка… А помнишь, когда она маленькая была? Ух, какая была упрямая…
Прибежала Тропинка к Дороге и остановилась в восхищении.
— Тётенька, как ты стала такой большой?
— Обыкновенно, — нехотя объяснила Дорога. — Была малой вроде тебя, а потом выросла.
— Вот бы мне вырасти! — вздохнула Тропинка.
— А чего хорошего? Заездят тебя, затопчут — вот и вся радость.
— Нет, не вся, — сказала Тропинка. — Пока я маленькая, меня далеко не пускают, а тогда бы я… ух как далеко ушла!
— Далеко? А зачем далеко? Так ведь можно и в вечную мерзлоту зайти, и в тропические болота…
— Вот бы мне зайти!
— Много ты понимаешь. Я вот до города дошла — и всё, с меня достаточно…
Поникла Тропинка и обратно в лес побрела.
«Достаточно!» Стоит ли ради этого быть дорогой? Может, лучше остаться тропинкой, навсегда затеряться в лесу?
Нет, не лучше, совсем не лучше. Просто Тропинка ошиблась на этот раз, просто она вышла не на ту дорогу.
Жили-были два короля, и было у них на двоих одно королевство. Маловато, но что поделаешь, если не хватает королевств? Королей больше, чем королевств, и, конечно, королевств на всех не хватает. Однажды король Нельзя Первый заболел, и король Можно Первый занял всё место на престоле. Раньше он занимал только половину, приходилось править в тесноте, а теперь расположился по-королевски.
И жители королевства тоже обрадовались.
— Можно нам по утрам не умываться?
— Можно!
— Можно зимой бегать без пальто?
— Можно!
— А можно вообще никого не слушаться и вообще ничего не делать?
— Можно! Можно!
Сразу видно, что король Нельзя заболел.
Перестали жители умываться, делать зарядку, а потом и в школу ходить. Только и знают, что бегают без пальто. Попростуживались, грязные стали, как поросята.
Так и ходят: простуженные, неумытые, необразованные: Самим и то смотреть неприятно.
А когда уж совсем невмоготу стало смотреть, начали выражать недовольство:
— У этого Можно всё можно, даже скучно становится.
— Из-за того, что камнями кидаться можно, по улице нельзя пройти.
Так и вспомнили про «нельзя», хотя король Нельзя был в больнице. Пожалели его, стали ему конфеты носить, чтоб скорей поправился.
Король Можно Первый хотел запретить: дескать, больному человеку не конфеты, а уколы
Как приручили огонь
Было время, когда огонь разбойничал по лесам и больше ничем не хотел заниматься.
Он падал молнией на какое-нибудь высокое дерево и начинал его терзать, пожирать. Потом перебрасывался на другое, на третье дерево, — и вот уже целый лес бился в когтях огня.
Огонь тогда не бывал костром, он бывал только пожаром. А люди мёрзли и ели сырую пищу, потому что огонь, который мог бы их согреть и сварить им пищу, занимался только тем, что разбойничал.
И как ни трудился ветер, пытаясь его задуть, огонь только сильней разгорался. И как ни заливал его ливень, огонь выходил сухим из воды.
Однажды люди вынесли из пожара маленький огонёк. Его накормили сухими ветками, укрыли от дождя и ветра, он подрос и превратился в костёр.
Раньше он превращался в пожар, а теперь превратился в костёр.
Потому что никто не старался его погасить, а, наоборот, окружали его заботой.
И стало огню так тепло от этой заботы, что захотелось поделиться своим теплом. Чтобы и людям было теплее, чтобы пища им казалась вкуснее, чтобы им жилось веселее…
Вот почему так приятно посидеть у костра.
Кто на свете самый упрямый
Однажды заспорили Ветер и Скала, кто на свете самый упрямый.
— Я самая упрямая! — сказала Скала. — Сколько веков ты на меня дуешь, а я стою.
— Нет, я самый упрямый, — сказал Ветер. — Сколько веков ты стоишь, а я всё равно дую.
Долго они спорили.
Уже и осень прошла, и зима.
Наступила весна, и из трещины в скале пробилась тоненькая былинка.
Пробилась — и стала тянуться вверх.
Дождь лил — а она тянулась вверх.
Солнце жгло — а она тянулась вверх.
— Вот кто самый упрямый, — сказала Скала. — Уж как я её не пускала, удерживала, а она всё равно пробилась.
— А я её гнул, рвал, сдувал, — вздохнул Ветер, — а всё-таки она тянется вверх.
— Из упрямства, — сказала Скала, — Лишь бы сделать по-своему.
А былинка всё поднималась и поднималась.
Она была очень упрямая.
Потому что она была живая.
Ты видишь сосну на Скале?
Это она, былинка.
В её ветвях отдыхает Ветер, в её тени прячется от солнца Скала, и оба они с гордостью говорят:
— Это она, наша былинка… А помнишь, когда она маленькая была? Ух, какая была упрямая…
Тропинка
Прибежала Тропинка к Дороге и остановилась в восхищении.
— Тётенька, как ты стала такой большой?
— Обыкновенно, — нехотя объяснила Дорога. — Была малой вроде тебя, а потом выросла.
— Вот бы мне вырасти! — вздохнула Тропинка.
— А чего хорошего? Заездят тебя, затопчут — вот и вся радость.
— Нет, не вся, — сказала Тропинка. — Пока я маленькая, меня далеко не пускают, а тогда бы я… ух как далеко ушла!
— Далеко? А зачем далеко? Так ведь можно и в вечную мерзлоту зайти, и в тропические болота…
— Вот бы мне зайти!
— Много ты понимаешь. Я вот до города дошла — и всё, с меня достаточно…
Поникла Тропинка и обратно в лес побрела.
«Достаточно!» Стоит ли ради этого быть дорогой? Может, лучше остаться тропинкой, навсегда затеряться в лесу?
Нет, не лучше, совсем не лучше. Просто Тропинка ошиблась на этот раз, просто она вышла не на ту дорогу.
Когда бывает можно то, что нельзя
Жили-были два короля, и было у них на двоих одно королевство. Маловато, но что поделаешь, если не хватает королевств? Королей больше, чем королевств, и, конечно, королевств на всех не хватает. Однажды король Нельзя Первый заболел, и король Можно Первый занял всё место на престоле. Раньше он занимал только половину, приходилось править в тесноте, а теперь расположился по-королевски.
И жители королевства тоже обрадовались.
— Можно нам по утрам не умываться?
— Можно!
— Можно зимой бегать без пальто?
— Можно!
— А можно вообще никого не слушаться и вообще ничего не делать?
— Можно! Можно!
Сразу видно, что король Нельзя заболел.
Перестали жители умываться, делать зарядку, а потом и в школу ходить. Только и знают, что бегают без пальто. Попростуживались, грязные стали, как поросята.
Так и ходят: простуженные, неумытые, необразованные: Самим и то смотреть неприятно.
А когда уж совсем невмоготу стало смотреть, начали выражать недовольство:
— У этого Можно всё можно, даже скучно становится.
— Из-за того, что камнями кидаться можно, по улице нельзя пройти.
Так и вспомнили про «нельзя», хотя король Нельзя был в больнице. Пожалели его, стали ему конфеты носить, чтоб скорей поправился.
Король Можно Первый хотел запретить: дескать, больному человеку не конфеты, а уколы- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (14) »
Последние комментарии
6 часов 26 минут назад
6 часов 27 минут назад
11 часов 46 минут назад
15 часов 27 минут назад
15 часов 48 минут назад
16 часов 42 минут назад