Ночи Перекопа [Александр Исаевич Воинов] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

будет сделано как нужно, ушли, а Кириллов вспомнил обо мне.

— Вот что, Круглов! Ивана Ивановича Оленчука знаешь?

— Не слыхал о таком!

— Удивительно! Ты же, говорят, все тут знать должен.

— Да я не строгановский…

— Ах, вот как… Ну все равно, раз ошибка вышла — вместе поправим. Отправляйся-ка по деревне да поскорей разыщи Оленчука. А как найдешь, веди сразу в штаб. С ним Фрунзе будет разговаривать…

Много лет прошло с тех пор, но не забуду, как метался я по деревне в поисках Ивана Ивановича Оленчука, который всю жизнь прожил на берегу Сиваша и знал все капризы «Гнилого моря». Помог мне дежурный по ревкому Вдовченко, как оказалось, тоже коренной строгановец. Привел он меня к неприметной бедняцкой хате и говорит:

— Вот тут и живет Оленчук.

А навстречу нам со скамейки поднимается уже немолодой крестьянин и ждет, что мы ему скажем.

Вдовченко говорит:

— Идите, Оленчук, до штабу. Вас там требуют.

— Иду, — сказал Оленчук и зашагал по дороге.

Я к этому времени уже сидел на коне, которого ради срочного выполнения приказа мне дали на время в штабе. Оленчук так быстро шагал, что конь отставать начал.

Привел я Оленчука к штабу, и его сразу пригласили к Фрунзе. Удивительно, что в этом мужике такого ценного, что даже сам Фрунзе его разыскивал? О чем они там говорили? Помню, вышел наконец Оленчук из хаты и показывает бумажку:

— Прочти!

Читаю. Написана в ней всего одна фраза: «Иван Иванович Оленчук занят по делам службы». И подпись: М. Фрунзе.

— Чуешь? Значит, ни в подводы, никуда!… — говорит Оленчук, а в глазах тревога. — Семь душ семьи у меня… Их надо упредить… Убьют меня, что тогда получится?

Неспроста, оказывается, приказал Фрунзе его разыскивать. Оленчук поведет бойцов через Сиваш во время отлива с детства известными тропами между чеклаками и темными пятнами, где песок особенно зыбкий и тонкий.

Оленчук торопливо ушел, чтобы обсудить положение с женой. И уже через неделю, когда седьмого ноября мы двинулись по дну Сиваша в сторону Литовского полуострова, я вновь увидел его шагающим впереди колонны, рядом с разведчиками. Он был в шинели, на спине, привязанный к вещевому мешку, погромыхивал солдатский котелок.

Но за час до выхода на Сиваш к нам в ночи пришел Кириллов и собрал всех коммунистов.

— Товарищи! — сказал он. — Наша 15-я дивизия получила приказ товарища Фрунзе наступать на врангелевцев, укрепившихся на Перекопе… За последние два дня сильный ветер выгнал из Сиваша много воды в Азовское море, и поэтому дно обнажилось. Мы пойдем в обход противника в тыл перекопским укреплениям врангелевцев. Рядом с нами пойдут 52-я стрелковая дивизия и две бригады 51-й дивизии. Остальные силы будут наносить удар с фронта… Товарищ Ленин ждет, когда мы покончим с бароном, освободим Крым!…

За несколько дней до начала сражения в партию вступили тысячи бойцов. Все знали, что врангелевцы сильно укрепили Перекоп. Поэтому готовились к штурму со всей серьезностью, понимая, что жертвы неминуемы. И шансов не вернуться из боя у коммунистов, которые будут возглавлять наступление, больше. Но все требовали, чтобы и их считали коммунистами.

Было время, когда старыми большевиками мы считали тех, кто вступил в партию в первое десятилетие века, потом — вступивших до революции, и вот уже я — в партии с девятнадцатого — тоже старый коммунист…

А тогда мы все еще были молодыми. Даже комиссар Кириллов, который вступил в партию за Невской заставой в двенадцатом году. Подумать только, его партстаж — восемь лет, но по испытаниям, через которые прошел Кириллов, равнялся многим десятилетиям.

Признаться, я не сразу привык к его манере говорить отрывисто, к тому, что он, словно бы не доверяя другим, везде старался поспеть сам. А потом все больше понимал, что Кирилловым движет стремление самому отвечать за порученное дело и он еще не умел распределять его между другими. А в то же время он все думал и думал о том, как сплотить бойцов.

— Кто знает, — спрашивал он, стоя в центре толпы бойцов, — что такое Турецкий вал?

— Турки строили?… — сразу уже кричат несколько голосов.

Конечно же ответ в самом названии, и думать не надо.

Кириллов улыбается. Лицо у него сухое. Губы на ветру потрескались. И под шинелью остро торчат худые плечи.

— Не только турки его строили, но и татары несколько столетий тому назад. А чтобы вы знали — длина вала почти двенадцать верст, высота — десять аршин, а ширина у основания — пятнадцать. А перед валом белые выкопали ров глубиной в десять аршин, а шириной более двенадцати. Да еще построили проволочные заграждения. Так что, товарищи, тем, кто пойдет в лобовую атаку, придется жарко…

После этих слов комиссара бойцам, которым предстояло перейти Сиваш, стало на душе как-то полегче. Как ни труден и опасен предстоящий поход, а все же сулит больше надежды на успех.

Рассвет. Холод такой, что кажется, что и версты не пройдешь, как совсем окоченеешь. Но в Строгановку втягиваются все новые и новые части, и вот