Когда я был вожатым [Николай Владимирович Богданов] (fb2) читать постранично, страница - 60

которого она пыталась задержать, отдавил ей сапогами пальцы на ногах, содрав кожу до крови. Но, не чувствуя боли, она хвалилась пучком волос, вырванных из его бороды.

Наши ребята, опытные в лечении царапин и ссадин, — а именно Игорек и Франтик<p>— вымыли ее ноги чистой родниковой водой и смазали принесенным из совхозной аптечки йодом без всякого приказа, даже без просьбы с ее стороны.

Когда мы возвращались на рассвете и Вольнова принуждена была снять сандалии<p>— так распухли пальцы, — ребята, заметив, что босиком с непривычки она идти не может, тут же вырезали из толстых ивовых прутьев носилки, усадили и по очереди несли ее, как в паланкине.

— Им тяжело… Я не могу этого позволить… Они надорвутся… Ну, мне просто неловко… — говорила она шепотом.

А я, шествуя рядом, наклонялся и шептал ей на ухо:

— Ничего, ничего… Позволь им полюбить тебя, Соня!

Я тащил на плече трофейный мешок яблок и думал о том, что теперь, пожалуй, мне можно и смыться, уплыть потихоньку. Ребята не бросят отбитого у врагов сада…

Они не оставят свою вожатую, которая вместе с ними сражалась до самозабвения, была ранена и которую они принесли в лагерь на собственных руках.

Мы любим тех, с кем вместе пережили радость и горе, кому оказали помощь, о ком заботились.

Нет, теперь ребята не убегут, как пленные, они почувствовали себя снова хозяевами.

Уплыл я средь бела дня, когда все ребята после ночного сражения спали крепким сном. Я оставил им прощальное письмо, выжженное солнечным лучом через лупу на щепке. Никто не провожал меня. Одна только Вольнова.

Она шла, опираясь на заветное весло, подаренное мне Данилычем.

А я учил ее, как нужно ходить босиком по мягкой пыльной дороге, по колючему жнивью, по влажной отаве.

Но у нее это не получалось, у нее были слишком изнеженные ступни горожанки. А обувь она не могла надеть<p>— так распухли пальцы. Пришлось взять ее на руки и понести. Уж очень ей хотелось посмотреть, как я сяду в челнок и поплыву. Это так забавно<p>— современный человек в доисторическом челноке!

Так мы и вышли на берег Москвы-реки. Она у меня на руках, а мое весло у нее в руках.

И оба оглянулись.

Полдень. Зной. И нигде никого<p>— ни живой души.

Только бережанки неугомонны. С любопытством облетая нас, так и щебечут в уши. Я вспомнил ее наушниц и улыбнулся. Она, словно догадавшись, сказала:

— Никого! Спят вместе со всеми… противные девчонки!

Что сказала она мне на прощание и что я ей ответил, это так и осталось никому не известным, кроме нас. Ведь на этот раз никто не подслушивал.