Современность воинской традиции [Владимир Титов] (fb2) читать постранично, страница - 3

— "асы", небесные божества), вели в мирное время праздный, проще говоря — паразитический образ жизни. И если правитель понимал, что "войско кормят тысячу дней, а используют в одном бою", то обыватель моментально забывал о боевых заслугах своего защитника, стоило отгреметь военной грозе. Вспомним финальные кадры "Семи самураев" Акиро Куросавы: уцелевшие после обороны деревни воины уходят, а подавляющее большинство занятых посадкой риса крестьян даже не поднимает головы им вслед.

Именно среди профессионалов — если жизненная сила и доблесть сочетались в человеке с мудростью — появлялись мастера боя, способные прозреть его одухотворенность, достичь в нем надмирных высот самореализации, гением своим вывести войну на новый уровень. Это не значит, разумеется, что ополченцу путь в герои заказан, из совсем свежих примеров укажем на одного из молодых "полевых командиров" русских добровольцев в Боснии. Он, прославившийся дерзкой удалью и расчетливостью, настоящим талантом спецназовца, — по образованию повар, специальной военной подготовки не проходил и даже не служил срочную. Просто "труба позвала" его не по окончании средней школы и повела не в Рязанское училище ВДВ, а сразу в бой за православных братьев.

Интернациональный признак мастерского понимания воинского искусства — признание его сакральности, но "духовность" на Западе и на Востоке — не одно и то же, тем более уникален смысл, вкладываемый в это понятие в России. Запад "Цивилизация — это когда тебя убивают, но уже не отрезают уши".

Дохристианский Запад, духовность которого вновь пробудилась во времена Ренессанса и полностью торжествует ныне во всем цивилизованном мире, попытался соединить чувство дисциплины, солидарности и верности ("право оружия") римлян с бешенной одержимостью кельтов и германцев. Именно этот идеал торжествует в кинематографе: великолепная техническая оснащенность, четкое планирование, богатое материальное обеспечение положительного героя плюс его личная способность вервольфа пробудить в себе зверя на время решающей схватки перед хэппи-эндом. В самом сражении реализуется стратегма, открытая еще Эпаминондом — концентрация сил в решающей точке. Сумей подготовиться, собрать силы, получше вооружиться, правильно выбрать решающую точку, и успех обеспечен. В реальности данная программа обрастает множеством сложно взаимосвязанных вторичных задач и проводится в жизнь напряжением всего государственного организма, но моторов и компьютеров на Западе хватает, и проблем с боевой эффективностью в настоящей войне вроде бы не должно возникать, но они есть и будут.

Современный полководец Запада вынужден привлекать кривое зеркало средств массовой информации, чтобы доказать миру свою полную безоговорочную победу, не существующую в реальности, поскольку купить настоящую кровью или искусством своих людей он неспособен. Американский летчик в восхищении после налета на Ирак: "Все было как в компьютерной игре!" В этом весь цивилизованный человек, — "Я тебя убиваю, а ты меня не можешь". И не важно, что 90 процентов расстрелянных танков и самолетов Хуссейна оказались надувными макетами, зато единственный завод детского питания уничтожен реально. Остальное — дело телевидения, оно установит, кто трус а кто герой, и вобьет это в мозги всех и каждого.

Как прекрасен кинематографический специалист по айкидо Стивен Сигал в роли "тюленя" — флотского спецназовца, а чем гордится командир настоящего подразделения "seal's", участник "Бури в пустыне", которого показали в документальном сериале "Войска специального назначения"? "Высадились ночью, заминировали участок побережья (голый песок!), заметив иракский патруль обстреляли его из всех видов оружия, отходя в море подорвали положенные заряды. Иракцы так испугались возможной высадки десанта, что то ли перебросили к побережью целую дивизию, то ли не решились снимать ее с побережья". Командир этот, добавим, был награжден, — не за подрыв флотской базы или завода, не за захват "языка" или освобождение своих пленных, — за грохот на пустынном берегу да испуганных (?) арабов.

Солдат Запада зажат в беспощадные тиски: с одной стороны — высока технология и эффективность оружия, с другой — спорт как единственно понятный способ индивидуальной подготовки. Традиционное воинское искусство для Запада — нонсенс, оно существует в другом, нецивилизованном измерении. Выступая на семинаре в Москве, японский мастер айкидо, курирующий развитие этого вида будо в Европе, заявил: "Вы, русские, лучше других европейцев открыты обучению. В Голландии я поправляя человека, рекомендую, — "Делай тка и тка, я же твой наставник!", а он мне в ответ, — "Но я же свободный человек!"" Быстрее, выше, сильнее, оставаясь тем же самым свободным от всего человеком, вот как понимают самосовершенствование на Западе, и кто там сейчас ответит на вопрос Ницше: "Не говори мне от чего ты свободен, скажи для чего свободен?"

Прототип спорта родился как жертвоприношение,