Суррогат мечты [Григорий Крячко] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

стрельба. Здесь постоянно сражаются за жизнь. И так же постоянно ее теряют. Человека немного насторожило то, что выстрелы доносились с той стороны, куда он держал путь, но ничего страшного. Человек был ко всему прочему еще и немного фаталистом и придерживался правила: «Кому суждено сгореть — тот не утонет».

Под ногами негромко хрустнуло. Человек замер на месте, чуть отшагнул назад и присел на корточки, поворошил траву рукой. В ней лежали белые, как будто вытесанные из камня и потом отполированные кости. Явно не человеческие — слишком мелкие и тонкие. Но черепа не было видно, и не представлялось возможным определить по нему, кому именно принадлежали останки. Человек не был биологом и вообще ученым, и потому при всем желании не смог бы дознаться до тайны гибели неведомого существа. Но его радовал тот факт, что оно лежит уже мертвое в виде кучки костей, а не бросилось на него из засады.

Под резиной противогаза давно скопились большие капли пота, и человек буквально изнемогал от желания сорвать осточертевшую маску и утереть лицо рукавом плаща. Но не мог сделать этого по вполне понятным причинам. Приходилось тихо мучиться. Это было сравнимо с пыткой: настойчивый зуд и невозможность почесаться…

Путник, не сбавляя шагу, достал из кармана плаща небольшой плоский приборчик, похожий на школьный микрокалькулятор, и поднес к стеклянным глазницам противогаза. Дозиметр извещал, что самую опасную часть зараженного полынного поля уже удалось миновать, и фон по мере приближения к краю снижался. Скоро он станет вполне допустимым. Все равно, конечно, раза в два выше, чем положено человеческому организму от природы, но уже не так опасно. Дозиметр был старым, весьма примитивным, но оттого не менее действенным. По крайней мере, в нем не имелось кучи электронной начинки, которую гораздо проще и фатальнее сводили с ума царящие в Зоне неведомые силы. А значит, создатели приборов не могли защитить от них свои творения. Но примитивным техническим штучкам вроде этого дозиметра все было нипочем. Чем проще прибор — тем меньше шансов, что он сломается. Кстати, по этим же соображениям часы на левом запястье человека были механические, старые, с потертым от времени стеклом «командирские», которые работали и работали уже добрый десяток лет. И, в принципе, имели шансы надолго пережить своего хозяина. Как и многие вещи в Зоне.

Человек все время смотрел под ноги и шел не спеша, и потому вовремя заметил в траве ржавые, но все еще густые петли колючей проволоки. Там и сям виднелись рухнувшие от времени подгнившие столбы, на которых шпалерами и держалась когда-то «колючка». Наверное, лет двадцать назад, еще после Первой Аварии здесь уже тогда находилась площадь повышенного радиационного заражения, почему ликвидаторы аварии и поставили здесь заграждение, чтобы не забрел кто попало. Ну, а со временем дожди и время сделали свою работу, и теперь заграждение превратилось просто в ржавую, перепутанную, но довольно опасную ловушку для невнимательных посетителей поля.

Человек плохо знал этот район Зоны. Сам он здесь был давно, года два назад, и не один, а тащился замыкающим в колонне таких же как он авантюристов, и ему, как новичку, не было времени вертеть головой по сторонам и рассматривать многочисленные диковины. Остаться бы в живых, не проморгать какую-нибудь пакость и не заработать зуботычину от более старших и опытных — вот в чем был смысл его тогдашнего существования. Теперь человек давно уже ходил один и полагался только на себя. Работала старая и мудрая поговорка: «Хомо хомини люпус эст». Здесь эта истина проверялась, пожалуй, как нигде.

Перешагнув через ржавые витки «колючки», человек прошел еще шагов десять, убедился, что дозиметр успокоился и медленно откинул с обтянутой резиной маски головы капюшон плаща, а потом и вовсе снял противогаз. Прищурился, глядя на небо, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, вентилируя легкие от насевшей внутри мокроты.

Лицо странника никто не назвал бы красивым. Довольно молодое — лет тридцать пять, самое большее — его справа уродовал длинный и плохо заживший шрам, тянущийся от виска к подбородку, в районе скулы еще и ветвился, едва не задевая глаз. Края раны в свое время, видимо, так и не удосужились зашить, и плоть срослась как попало, отчего правый уголок рта так навсегда и остался опущенным книзу, а глаз сощуренным, отчего выражение лица было постоянно оценивающе-угрюмым. В темных, коротко стриженых волосах серебрилось несколько густых и широких прядей седины. К тому же человек явно нечасто уделял своей внешности должное внимание — недельной свежести щетина топорщилась колючей щеткой.

Человек медленно расстегнул пуговицы плаща и достал притороченную к поясу плоскую армейскую флягу, отвинтил пробку, глотнул. Пить хотелось невероятно, но человек знал — если выдуть всю воду сейчас, то потом придется маяться вдвойне. Ту влагу, которая встречается здесь, не то, что пить — прикасаться к ней крайне опасно для здоровья и