Между небом и тобой [Сандра Мэй] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

больше. Там были нормальные ребята и девчонки, там была свобода, и там я впервые по-настоящему поцеловалась с мальчиком. Если мне не изменяет память — это было в Квебеке, где папахен работал буквально один неполный год, после чего мы всей дружной семьей укатили в Европу. Учитывая то, что папа всю жизнь трудился в довольно неудобных для жизни местах, под занавес карьеры ему сделали подарок, и теперь, последние восемь лет, он служит по очереди в Италии и Франции. Они с мамой купили дом на Женевском озере, зимой ездят в Альпы, летом навещают бабушку и деда Макфарлан в Ирландии… Словом, все хорошо.


Когда пришло время определяться с учебой, мне предлагали на выбор Сорбонну, Кельн, Оксфорд и Кембридж, однако я благоразумно решила: семья прекрасна, лишь когда она вдали! И выбрала Штаты. Университет в Колумбусе, штат Огайо, привлекал меня тем, что у них была шикарная кафедра этнографии и фольклора, где почти все преподаватели были этническими индейцами сиу и шошон. Кроме того, именно в Колумбусе учились Эбби и Моника…

Мы знакомы с пяти лет. Четверть века. Не могу сказать, что у меня нет никого ближе — но эти две девицы давно стали чем-то вроде родни. Эбигейл Джеральдина Томасина Лаури — дочка известного ученого-физика, сама умница, специалист по астрофизике, и Моника Бейли — черноволосая и огненноглазая докторша, уже в двадцать лет сделавшая свою первую самостоятельную операцию — так получилось, авария на горной дороге…

В пять лет мы все ходили в один детский сад в Толидо. Здесь жили папина мама, родители Эбигейл и тетка Моники, удочерившая ее после гибели родителей в автокатастрофе. Через два года я уже моталась за родителями по всему свету. Моника переехала вместе с теткой в Чикаго, Эбби осталась в Толидо — но наша связь почему-то не прервалась. Встретившись после долгого перерыва в университете Колумбуса, мы поняли, что лучших друзей, чем мы трое, нам не найти.

Эбби училась на физическом, Моника — на искусствоведении (потом она уйдет с него на медицинский, как раз после того несчастного случая на горной дороге), а я — на филологическом. Жизнь была весела, хороша и безоблачна.

Настолько мы были тогда беспечны, настолько самодостаточны, что даже придумали себе особый союз — «Клуб весталок». И провозгласили, что мужчины нам троим ни к чему.

Не подумайте ничего плохого. Это сейчас за подобными союзами наверняка кроется какое-нибудь извращение. А тогда… о, как мы хохотали! Как гордились собственным остроумием!

Правду сказать, с мужчинами у нас обстояло не очень. На моем филологическом они отсутствовали как класс, имелось только два или три условных представителя, но в качестве половых партнеров их представить было не то чтобы сложно — невозможно.

У Моники на факультете мужиков было чуть больше, но занудами они были еще худшими, чем филологи. Лучше всего дела обстояли у Эбби на физическом — тут дефицит был как раз с девушками, однако мужчины-астрофизики знали лишь одну страсть: звезды. В крайнем случае — критические массы этих звезд. Эбби Лаури они — мужчины — ценили, но исключительно как коллегу.

Повторяю: тогда нам казалось, что это здорово. Все наши вышедшие замуж однокурсницы глупели на глазах, превращались в куриц-наседок, а мы по-прежнему фонтанировали остроумием и весельем, разъезжали по стране, устраивали пижамные вечеринки на троих, сплетничали и хохотали… пока Моника неожиданно не сообщила, что выходит замуж.

Я лично думаю, что ее Крис — дикий и невозможный зануда, но Монике виднее. Она разглядела в нем ангела — возможно, это правда. Мы с Эбби не успели отреагировать, потому как уже через полгода после знакомства Моники и Криса случилась свадьба. Там меня очень потешила Эбби, явившаяся в лиловом кошмаре с рюшечками и вздумавшая изображать из себя старую деву на кислотной вечеринке. С банкета я Эбби уволокла, душа моя не могла пережить этого семейного кошмара с тетушками и внучатыми прадедушками, которые требуют от жениха с невестой вальса и пьют мятный ликер фужерами… Мы решили выпить за здоровье молодых в тишине моего бара «У Алессандро»… Требуются пояснения?


Мама и папа живут в Европе очень давно. Возвращаться в Штаты им не особенно хочется, хотя меня они с удовольствием принимают и вообще уговаривают перебраться к ним. Я со своей стороны не вижу никакой прелести в растительной жизни на берегу абсолютно стерильного озера и потому скучаю без родителей — но живу одна.

Филолог не профессия, а образование, так что я работаю, кем угодно и где угодно. Мне нравится разговаривать с людьми, общаться, просто слушать чужие истории. Согласитесь, официантка — лучшая профессия для человека моего склада.

Бар «У Алессандро» располагался в центральном районе города Толидо и был тих, прохладен и уютен. Посетителей тут обычно было немного — но и пустынным он бывал редко. Именно здесь я и приметила того, кто помог Эбби Лаури выпутаться из сложной ситуации.

То есть сначала я и понятия не имела, что Эбби —