Осень чиновника [Джиляли Хлас] (fb2) читать постранично, страница - 6

ты придешь, мой любимый? Когда? А вдруг время действительно изменилось, и я не случайно выбрала из всей этой кучи пластинок именно Вики Ляндрес. Вот она поет:

После тебя

Я стану лишь тенью,

Твоей тенью,

После тебя.

У меня не останется больше надежд

После тебя.

Это была его любимая пластинка.

Сердце мое что-то предчувствует, предвещает беду. Нет, нет, ничего не произойдет. Я умру, если с ним что-то случится!

В зеркале, которое он сам выбрал и повесил прямо над кроватью, я не вижу ничего, кроме своего обнаженного тела, которым владел один он.

Почему же он не придет и не избавит меня от этого зеркального отражения, от одиночества, которое гложет мне душу и длится вечность?

Три часа ночи или уже четыре?.. За оконными шторами алеет рассвет. Ни сна, ни любимого. Только Вики Ляндрес поет и поет:

Жизнь проходит, Время меняет свой цвет...

МУЖЧИНА СРЕДНИХ ЛЕТ

"Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха! Хоть я и ненавидел его, и презирал, я не желал ему столь скорой смерти. Правда, он не принял меня на службу, выгнал из кабинета и вдобавок обругал, но все же... Слава Аллаху!"

МАТЬ АЛИИ

"Горе тебе, Алия, горе... Горе и мне, твоей матери. Неужто это и есть наш удел в жизни?"

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК

"Жаль, конечно. Смерть такая ужасная штука. И все-таки она неизбежна. Но, быть может, говоря откровенно, крыса, которая стоила городу так дорого, наконец-то сдохнет?"

НЕИЗВЕСТНЫЙ

"Как, он еще не умер? Чтоб он сдох. Пусть! Если он не умрет, я не смогу продвинуться по службе и стать директором вместо него".

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ

"Да, такова жизнь... За печалью всегда следует радость".

ДВОЕ ЕГО СТАРЫХ ДРУЗЕЙ

"Он так спешил жить, как будто хотел побыстрее получить входной билет в мир иной..."

Люди болтают всякое. Каких только разговоров я не слышу, но не могу и пальцем пошевелить. Словно со дня катастрофы прошло не 24 часа, а целый год. Люди безжалостны. Они бросают ему обвинения, а когда умрет, скажут, что не хотели этого! Болтают все, что им угодно! Сегодня я узнал, до какой степени может дойти человеческая ненависть. Его жизнь и так на волоске, а они требуют его смерти. Если бы они нашли его, то разорвали бы. Что может быть более жестоким. Весь город пылает ненавистью, злобой, злорадством. Они хотят его смерти, а он и так в ее объятиях... Какая мерзость!

Они замолчали. Мимо их столика прошло несколько молодых людей, намеренно громко обсуждая свежую сенсацию.

ПОСЛЕДНЯЯ НОВОСТЬ

Его посетили близкие. Надежды на выздоровление почти нет!

СТРАХ В ГОЛОДНЫХ ГЛАЗАХ

В приемной в тревожном ожидании стояли - Алия, сраженная горем любовница, Абдель Кадер, Сулейман, Салима, Иса, его личный шофер Махмуд, сторож его виллы Алляль, который примчался сюда на такси, едва оправившись от обморока. Разного рода прихлебатели и просто друзья. В мрачной тишине стояли коллеги по работе и ждали конца человека-легенды, который переживал теперь предсмертные муки. Никому, кроме Салема, не позволили сопровождать семью в операционную. Салем был ближайшим и, пожалуй, единственным другом семьи. Говорят, он был у шефа "мозговым трестом".

Остальные с тревогой ожидали его возвращения. Он вернулся, и вернулся один, и тишину коридора разорвал тонкий женский крик. Завидев его, они все разом бросились к нему. Обступили со всех сторон, словно боялись, что он ускользнет.

- Салем, Салем...

Он сделал попытку освободиться, но кто-то удержал его, схватив за руку. Салем наклонил голову, как бы подтверждая то, что они и так поняли. Мертвая тишина нависла над всеми. Неужели их действительно волнует судьба Ахмеда? Или их привело сюда низкопоклонство, а на самом деле их волнуют лишь шкурные интересы, контракты, прокладка водопровода и канализации, асфальтирование улиц и другие строительные работы, на которых можно нагреть руки! Десятки миллионов!.. Едва слышно их слабое бормотанье: "Господи, верни ему жизнь, не лишай нас хлеба насущного. Этот человек - наша единственная опора. Ради всего святого не забирай его от нас".

Даже Алия плачет не потому, что ей жаль Ахмеда, а потому, что ей жаль той сладкой жизни, которой она навсегда лишается. (Лицемеры, лжецы, как отвратительны их рожи!)

На Салема наседают все сильнее. Минуту он раздумывает, не плюнуть

ли им всем в лицо и тут же уйти или обругать как следует...

Но теперь он такой же, как они... Все его привилегии потеряны, и потеряны навсегда.

А они все напирают. Страх светится в их голодных глазах. В отчаянии он воздевает руки... и медленно опускает. Закрывает лицо. Рыдания душат его. Между двумя спазмами он произносит: все кончено!