Современная проза Сингапура [Питер Го] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Особый же спрос был в колониальном Сингапуре на выпускников англизированных учебных заведений — от простых миссионерских школ до медицинского и педагогического колледжей, где преподавание велось на чистейшем английском. Молодые китайцы английской выучки отнюдь не склонны были смотреть в рот своим учителям (вспомним в связи с этим хотя бы Ван Цисена из «Записки» Сомерсета Моэма, недавно экранизированной у нас Кирой Муратовой), однако в культурном отношении они были близки скорее к местным евразийцам или индийцам-христианам, нежели к своим сородичам, получившим китайское образование. Сравнительно немногочисленные англоязычные сингапурцы ограничивались в 30-х годах чтением местной «Стрейтс таймс», специальной и лишь изредка — развлекательной литературы на английском. К литературной деятельности на языке Шекспира, Йитса и Дилана Томаса суждено было обратиться их детям и преемникам лишь после второй мировой войны.

Далеко не все уже помнят те времена, когда Британская Малайя приковывала к себе внимание всего мира. В конце 40-х — начале 50-х годов здесь шла жестокая борьба: возглавляемые преимущественно китайской по своему составу компартией Малайи и состоявшие также в основном из китайцев партизаны самоотверженно старались очистить малайскую землю от британских оккупантов и сплотить под своим красным флагом народы Малайи. В это же самое время группа увлеченных литературой молодых сингапурцев приступила к решению другой задачи — созданию литературного языка, призванного послужить мирному объединению этих народов. Основой этого языка должен был стать английский.

Честь и слава идеям, с неправдоподобной, волшебной легкостью самозарождающимся в питательном университетском бульоне! Призванные навеки запечатлеться в памяти человечества или обреченные на немедленное забвение, они чаще всего бывают продиктованы лучшими порывами человеческой души. Именно так и родилась среди студентов Сингапурского университета идея ингмалчина — англо-малайско-китайского поэтического языка, в котором богатейший потенциал местной, «тропической» образности должен был реализоваться с помощью выразительных средств всех трех «составных» языков.

Уже в конце 50-х годов один из поборников ингмалчина, ныне крупный историк Ван Гунву напишет, что английский язык был положен в основу ингмалчина просто потому, что он оказался под рукой, в то время как Вану и его товарищам не терпелось создать поэзию, в которой нашла бы выражение сама Малайя с ее образами и чувствами. Иными словами, молодые поэты попросту не владели никаким другим литературным языком, кроме английского. Но, принявшись за свои первые литературные опыты, они осознали не только неисчерпаемые возможности этого «емкого, всеобъемлющего языка с его умопостижимой, гибкой, вселяющей уверенность мощью и постоянной способностью передать любую свежую и глубокую мысль» [3]. Они ощутили одновременно возможность преодоления тех перегородок, которые разделяли различные национальные общины Сингапура и Малайи и, казалось, только укреплялись с развитием китайской, малайской и тамильской литератур. Замаячила отдаленная и захватывающая перспектива преображения «деколонизованного» английского во всеобщий литературный язык будущей независимой Малайи. Таким образом наметился путь в грядущее, и на этот путь решительно вступили сын тамила и китаянки Эдвин Тамбу, китайцы Вон Фуйнам и Ван Гунву, евразиец Ллойд Фернандо и еще несколько молодых стихотворцев — их единомышленников.

Будущее оказалось, правда, не совсем таким, каким оно представлялось в начале 50-х годов. Скоротечный альянс получивших наконец независимость Малайи и Сингапура окончился в 1965 г. решительным выходом островного государства из Федерации Малайзия. Вскоре после этого англоязычная литература была разоблачена в Малайзии как жалкий призрак колониальной эпохи, пытающийся узурпировать права бесспорной и смелой выразительницы народных чаяний, национальной литературы Малайзии, а именно литературы на малайском языке (китайская и тамильская литературы были отнесены здесь к субнациональным, «племенным» литературам). Неудивительно поэтому, что первые ростки англоязычной литературы в Малайзии начали глохнуть, что же касается Сингапура, то здесь англоязычная литература медленно пошла в гору, по мере сил выполняя — в пределах Сингапура — ту задачу, которую ставили перед ней ее зачинатели.

Чаяния интеллигенции далеко не всегда оказываются созвучными линии правительств. Волевой и прагматичный Ли Куанъю — лидер Партии народного действия и бессменный премьер Сингапура — постепенно пришел, однако, к убеждению, что «рабочий язык» местного общества — английский позволит объединить плюралистичное, а по сути дела разделенное на несообщающиеся отсеки общество города-государства и в то же время помешать его превращению в «маленький Китай». Отсюда наметившийся уже в середине 70-х годов курс на