Выстрел в лицо [Донна Леон] (fb2) читать постранично, страница - 100

выстрелила. Он упал, и она сделала еще один выстрел. — Патта оставил это замечание без внимания, но Брунетти все равно добавил: — Я не знаю, синьор, зачем она это сделала.

— Это все?

— Все, что я видел, синьор, — кивнул Брунетти.

— Она что-нибудь говорила? — спросил Патта. Не успел Брунетти ответить, как начальник быстро добавил: — Когда вы с ней были в казино? Не говорила, почему его убила?

— Нет, синьор, — искренне развел руками Брунетти.

Откинувшись в кресле, Патта скрестил ноги, продемонстрировав носки, черные, как ночь, и гладкие, как щека девственницы.

— Думаю, Брунетти, нам с этим делом надо быть поосторожнее, — заявил он. — Да вы и сами это понимаете.

— Разумеется, синьор, — с готовностью согласился Брунетти.

— Я уже говорил с Гриффони. Она полностью подтверждает ваш рассказ, а вы, соответственно, — ее. Она тоже сказала, что Террасини отдал синьоре Маринелло пистолет, после чего вознамерился нанести ей удар кулаком.

Брунетти кивнул.

— Я сегодня беседовал с ее мужем, — сказал Патта, и Брунетти пришлось кашлянуть, чтобы скрыть вырвавшийся удивленный возглас. — Мы с ним знакомы много лет. «Клуб Львов»^[62], — пояснил Патта.

— Конечно, синьор, — подобострастно отозвался Брунетти, стараясь подпустить в голос восхищенные нотки. — И что же он вам сказал?

— Что его жена впала в панику, когда поняла, что Террасини собирается ее ударить, — сказал Патта и, словно решил на день ввести Брунетти в свой клуб, понизил голос и доверительно прошептал: — Можно себе представить, что стало бы с ее лицом после удара. Да оно бы на части развалилось!

Брунетти чуть не побелел от ярости — пока не сообразил, что Патта вовсе не издевается, а говорит совершенно серьезно. Поколебавшись, Брунетти признал, что в его словах, скорее всего, есть доля истины.

— Когда Террасини уже упал, она увидела, что он тянется к ней рукой, пытаясь схватить за ногу, — продолжил Патта. — Как говорит ее муж, она испугалась и выстрелила снова. Вы это видели? — обратился он к Брунетти.

— Нет, синьор, — покачал головой комиссар. — Я смотрел на синьору, да и угол зрения, скорее всего, не позволял. — Смысла в этом утверждении не было никакого, но это и не требовалось: Патте хотелось верить в то, что ему сказал Катальдо, и Брунетти не видел причин его разубеждать.

— Именно так сказала мне и Гриффони, — с готовностью согласился Патта.

Какой-то бес толкнул Брунетти спросить:

— И что же вы с ее мужем решили?

Патта не обратил внимания на двусмысленную форму вопроса, зато ответил по существу:

— Думаю, всем и так ясно, что случилось. Как вы полагаете?

— Да, синьор, конечно, — признал Брунетти.

— Она испугалась, что ее жизни угрожает опасность, и прибегла к самозащите, — объяснил Патта, и Брунетти понял, что те же слова его начальник говорил и квестору. — А этот мужчина, Террасини… Я попросил синьорину Элеттру узнать, что он за человек, и она, как всегда, справилась с заданием за считаные минуты. Так вот, выяснилось, что у него богатейшее криминальное прошлое!

— О! — ограничился возгласом Брунетти. — Так какова вероятность того, что ей предъявят обвинение?

Патта отмахнулся от этой идеи, как от назойливой мухи:

— О каком обвинении может идти речь! — И во внезапном порыве вице-квесторе с пафосом провозгласил: — Они и так достаточно настрадались! — Очевидно, под второй составляющей «они» подразумевался муж Франки, и Брунетти мысленно согласился с Паттой — они и впрямь настрадались.

— Я рад, что вы все уладили, — сказал он, поднимаясь на ноги.

Патта наградил Брунетти улыбкой, нечасто появляющейся на его лице, и Брунетти в очередной раз поразился, до чего же его начальник красивый мужчина.

— Брунетти, — обратился к нему Патта, — вы ведь напишете рапорт по этому делу?

— Разумеется, синьор, — кивнул Брунетти, горя желанием исполнить волю начальства, что было для него весьма нетипично. — Прямо сейчас этим и займусь.

— Прекрасно, — отозвался Патта и пододвинул к себе стопку бумаг.

Поднявшись в свой кабинет, Брунетти вспомнил, что ему так и не заказали компьютер. Впрочем, это не вызвало у него никаких эмоций. Он сел за стол и принялся за рапорт — не большой, но и не маленький — о происшествии двухдневной давности, имевшем место в казино. Он ограничился описанием того, что видел своими глазами. О Франке Маринелло упоминалось исключительно как о пассивной участнице событий. Она последовала за Террасини на лестницу и приняла из его рук оружие. Лишь в одном эпизоде Брунетти нарушил правило: излагая, как Террасини занес над ней руку для удара, он описал ее реакцию. О том, что она обращалась к Террасини, он умолчал. Ее реплику о «Фастах» Овидия, обращенную к нему самому, Брунетти тоже опустил. Как и рассказ о своей встрече с Франкой в gelateria^[63].

Пока он писал, зазвонил телефон.

— Это Боккезе, — представился главный криминалист.