Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
немецкая актриса, чьими приватными спектаклями ты наслаждался с поразительной регулярностью, раз в два дня, пока ее болван-муж занимался своим бизнесом в том же городе! В Мельбурне, кажется?
— Ее звали Агнет. И дело было в Сиднее. Однако твоя цепкая память меня пугает. Напомни мне, чтобы я больше никогда не рассказывал тебе того, о чем сам предпочел бы забыть. Проблема и том, что сегодня ни одна из этих женщин не делит со мной постель. Те, с кем мне было весело и приятно, в конце концов всегда возвращались к своим мужьям. Остальные оказывались скучными и вялыми — жаль, конечно, поскольку только такие гарантированно не превращаются после свадьбы в коварных неврастеничек. Если честно, я бы не возражал, чтобы мою жизнь скрасили нежность и симпатия. Но это вовсе не значит, что я готов их черпать из всех доступных источников.
— Как сказал однажды Оскар Уайлд — и мой жизненный опыт этого не опровергает, — брак — это триумф воображения над интеллектом. Возможно, в поисках жены тебе стоит включить воображение и поумерить свой интеллект.
Моррисон уставился в тарелку, которую поставил перед ним официант:
— Как ты думаешь, это утиные яйца?
— Нет, просто яйца очень мелких кур. Военное время, чего ты хочешь?
— Война началась всего две недели назад. Вряд ли она успела повлиять на темпы роста цыплят. — Моррисон отодвинул тарелку в сторону. Разговор о браке почему-то оказался болезненным для него. Он потянул из жилетки цепочку карманных часов и проверил время. — Нам лучше поторопиться. Иначе опоздаем на первые бесполезные встречи.
— Напомни, что там у нас сегодня, — вздохнул солдат-дипломат. — Моя блестящая память не распространяется на наши общие профессиональные заботы.
— Я собираюсь встретиться с японцем, который утомит меня своей беспредельной учтивостью, но толком ничего не расскажет. А тебе предстоит беседа с русским варваром, который поделится секретными сведениями, столь же интересными, сколь и ложными. После этого мы с тобой вдвоем встречаемся с китайцем, и он с огромной тревогой расспросит нас о том, что происходит на войне, которую ведут японцы с русскими на севере его родной страны. Потом Куан сообщит нам ненадежные свидетельские показания возбужденных беженцев. И наконец, получив от наших японских друзей очередной отказ в поездке на фронт, мы сядем на поезд и поплетемся обратно в континентальный Китай, остановившись на ночлег на заставе Шаньхайгуань. По пути мы будем обмениваться наблюдениями и рассуждать о полной бессмысленности своей миссии. Я буду вновь задаваться вопросом, что же мне телеграфировать в «Таймс», а ты с таким же отчаянием размышлять о своем докладе в Форин-офис.
Рабочее утро прошло именно так, как и предсказывал Моррисон. Вскоре после полудня корреспондент, военный атташе и слуга стояли на платформе железнодорожного вокзала Ньючанга. Нос у Моррисона посинел от холода, пальцы ног тупо ныли в толстых шерстяных носках и кожаных сапогах. Свинцовое небо выдало первую порцию снега как раз в тот момент, когда свисток возвестил о приближении поезда.
Поездка заняла несколько часов. Мужчины читали вслух из своих блокнотов: миссионеры вывозят с полуострова свои семьи; русские войска угрожают спалить город, если китайская армия, прибывшая на защиту перепуганных жителей, немедленно не покинет его; двести девяносто восемь мин, заложенных русскими и японцами для уничтожения вражеских армад, дрейфуют в открытом море, препятствуя судоходству.
— Еще один тупой день, — подытожил Моррисон, — потраченный на сбор пустячных деталей.
Дюма скорчил гримасу:
— Ну и на чем ты сделаешь акцент в своей телеграмме?
— Вряд ли это имеет хоть какое-то значение. Что бы я ни напирал, эти миротворцы с Принтинг-Хаус-Сквер[2] непременно разбавят мой материал елеем еще до публикации. Моррисон знал, что Моберли Белл поручил освещение войны другим корреспондентам вовсе не потому, что с пониманием воспринял его жалобы на здоровье. Редактор настороженно относился к его политическим симпатиям. Пусть Япония и была союзницей Британии, но официальная позиция правительства Его Величества оставалась нейтральной, и Белл исходил из того, что газета должна отражать именно это.
К тому времени как поезд подошел к заставе Шаньхайгуань на восточной оконечности Великой Китайской стены, друзья пребывали в утомленном молчании, а солнце уже садилось за заснеженные холмы.
Мелькающие по ту сторону платформы огоньки указывали на скопление рикш. Как только поезд выгрузил пассажиров, рикши повскакивали со своих мест и бросились к вагонам, зазывая клиентов. Изобретение японцев, рикши быстро прижились в Китае, где при населении в четыреста миллионов и угнетающей бедности люди давно стали дешевле лошадей.
Куан занялся поисками транспорта. Наконец все трое расселись в тележке, накрыв колени грубыми одеялами, и двинулись к отелю. Моррисон оглядел своих спутников. Раскачивающиеся в ногах
Последние комментарии
45 минут 11 секунд назад
2 часов 49 минут назад
1 день 4 минут назад
1 день 6 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 10 часов назад