Напоминание о счастье [Роман Харисович Солнцев] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

телевидению про них не расскажут. Сегодня знают или тех, кто уже был известен в доперестроечное время (впрочем, многих и подзабыли), или тех, кто пишет детективы. Что касается стихов, они издаются и в Москве, и в провинции крохотным тиражом, в 100, 300 экземпляров. Если 2 тысячи - это уже успех (и риск для издателя). Вопрос: что делать? Делать то, что и делал, - работать по совести. Здесь для меня великий пример - Виктор Петрович Астафьев, мудрец, поэт, восхитительный рассказчик. Жадный интерес к жизни, страстная любовь к свету и тьме (да, и тьма нужна человеку!) дарят ему творческое долголетие.

- Не мешает ли творчеству педагогическая работа в литературном лицее?

- Эта работа отнимает силы, но дает радость. Хуже, когда наоборот! (Смеется.) Я веду в лицее мастерскую, мы с ребятами анализируем замечательные произведения классиков, размышляем над их черновиками, пишем сказки, стихи, диалоги, критикуем друг друга. Сейчас мы все вместе сочиняем пьесу о современной школе. Хорошо, что мэрия выделила деньги на ремонт помещения, где мы работаем. Скоро у нас будет еще три комнаты для занятий, что очень важно, так как к нам просятся с нового года еще около 70 юных сочинителей. Дети у нас замечательные! Даже язвительный Саша Силаев, который, кстати, ведет у нас мастерскую по журналистике, сказал, что "таких детей не бывает"...

- В последнее время участились критические нападки на интеллигентов-"шестидесятников", к которым, мне кажется, можно с полным правом отнести и тебя. Что ты скажешь по этому поводу?

- Для меня "шестидесятники" - это и Окуджава, и Распутин, и Евтушенко, и Юрий Кузнецов, и Горбачев, и Сахаров. Не представляю себе, кто бы мог бросить в них камень...

- Бросают, да еще как!

- Боюсь, здесь просто прячется некий медицинский диагноз. Или это люди безмерно перед Россией виноватые, но перебрасывающие свое озлобление на других людей (по принципу "держи вора"), или те, кто в любые времена плюет во вчерашний день. Поэтому мне стыдно слышать эти поношения, особенно произнесенные талантливо, со слезой в глазу. Я в таких случаях думаю: вот бы судьба дала вам возможность быть рупором своего поколения - что бы вы наговорили?! Но история не знает сослагательного наклонения, и упрекать свой народ за то, что он когда-то не тех полюбил (а он любил их!), значит ставить себя вне своего народа.


...БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПОЭТ?
Карманы пусты,
удивить тебя нечем.
Я ухо себе оторву -
держи, как цветок,
этим красным вечером.
Не гляди на Москву.
Здесь тоже можно жить
и надеяться.
Народ честнее стократ.
Сибирь никогда никуда
не денется,
а столицы горят...

- Учитывая твой опыт работы народным депутатом СССР и пребывание в краевой администрации, не кажется ли тебе, что любое искушение властью губительно для писателя?

- Надо еще разобраться, что такое власть. Когда меня на учредительном съезде Союза российских писателей избрали сопредседателем и секретарем правления и когда давали дачу в Переделкине и ставили на очередь на квартиру в Москве - вот это, я думаю, было искушение властью. Но когда за меня проголосовало 70 процентов красноярцев, избрав народным депутатом СССР, я, знавший эту жизнь не понаслышке, хлебнул столько за эти годы людского горя, надежд и разочарований... И когда меня из Москвы позвал обратно в Красноярск наш первый губернатор Аркадий Вепрев, я бросил все соблазны упомянутой писательской власти и стал работать в администрации на очень зыбкой должности, с утра до вечера встречаясь с самыми разными людьми... Люди шли ко мне и звонили на работу и домой, в любое время суток. А самое главное - ни разу ни Вепрев, ни Зубов не попросили меня пойти против совести, в чем, кстати, я их самих также не могу упрекнуть. Но, конечно, когда усилились нелады в государстве, когда люди подолгу не получали зарплату и пенсии, я, не имеющий отношения к экономике, все равно чувствовал безмерный стыд... Так что положение нашего брата во власти очень болезненно. И сейчас, например, мне куда легче смотреть людям в глаза.

- Как ты относишься к попыткам некоторых представителей краевой администрации покуситься на независимость газеты "Красноярский рабочий"?

- Прежде всего хочу заметить, что у меня к уважаемой газете есть свои претензии... Но пытаться командовать ею было бы большой ошибкой. Потому что за газетой "Красноярский рабочий" стоит огромное количество подписчиков, особенно в глубинке. И эти люди любую неточность власти в эпоху свободы слова и демократии воспринимают особенно болезненно. Мне кажется, добрая власть должна заботиться о своем имидже.

- Что нового в делах Сибирского филиала международного ПЕН-клуба?

- Недавно мы приняли в ПЕН-клуб замечательного иркутского поэта Анатолия Кобенкова и нашу, красноярскую поэтессу Марину Саввиных. На днях будет рассматриваться вопрос о приеме