Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
Можно сказать, прочёл всего Мусанифа.
Можно сказать - понравилось.
Вот конкретно про бегемотов, и там всякая другая юморня и понравилась, и не понравилась. Пишет чел просто замечательно.
Явно не Белянин, который, как по мне, писать вообще не умеет.
Рекомендую к прочтению всё.. Чел создал свою собственную Вселенную, и довольно неплохо в ней ориентируется.
Общая оценка... Всё таки - пять.
«Запечатленном труде».
Возвращение на родину приносит Вере Николаевне много тревожных переживаний. Совсем недавно она получала бодрые, полные энергии письма подруг. Донос провокатора оборвал их пропагандистскую работу. Кончилось провалом «хождение в народ». На глазах у Веры Николаевны проходят судебные процессы: по делу казанской демонстрации 1876 года (в которой участвовала сама Фигнер), «процесс 50-ти», где судились ее цюрихские подруги, прогремевший на всю страну речами Софьи Бардиной и Петра Алексеева, наконец, «процесс-монстр» 193 революционеров-народников.
Программа, казавшаяся революционерам единственно правильной, не выдержала проверки практикой. Пропагандистам не удалось не только вызвать народное восстание или сформировать боевые крестьянские дружины, но даже наладить прочные связи в деревне. Деревня оказалась совсем не такой, как ее представляли народники. Крестьяне встречали подозрительно пропагандистов, переодетых в батраков и чернорабочих. Иногда отказывали в ночлеге, а если пускали, то внимательно следили за пришельцами, опасаясь ограбления.
Однако неудача «летучей пропаганды» не поколебала веры народников в самобытный, некапиталистический путь развития России, оставила недоступным для них тот факт, что крестьянство не едино, что внутри него идет классовое расслоение, а общинный строй в деревне не что иное, как обыкновенный мелкобуржуазный уклад.
Революционеры вновь собирают силы, уцелевшие после полицейских погромов, и осенью 1876 года объединяются в «превосходную», по словам В. И. Ленина, подпольную организацию, получившую позднее название «Земля и воля».
Землевольцы переходят к новой тактике — созданию постоянных поселений в деревне, неудавшуюся пропаганду социалистических идей решают приблизить к непосредственным нуждам крестьян, сузить требования до «реально осуществимых в ближайшем будущем»[4].
Программа революционеров — заводить связи «со всеми протестующими элементами народа», выискивать «революционеров-самородков» для роли «народных вожаков», организовывать боевые дружины. Цель — подготовка народного восстания.
Вера Фигнер формально не стала членом «Земли и воли». Но возглавленный ею автономный кружок «сепаратистов» (Александр Иванчин-Писарев, Юрий Богданович, Александр Соловьев и др.) разделял платформу «Земли и воли» и сотрудничал с ней.
Практическая деятельность народников-землевольцев оказалась очень далекой от намеченной программы. Пропагандистам, занимавшим в деревнях должности учителей, фельдшеров, писарей или заводившим лавочки, мастерские, мельницы, надо было соблюдать крайнюю осторожность, дабы избежать полицейских погромов. Чтобы не «спугнуть» крестьян, приходилось сознательно отказываться от какой бы то ни было революционной работы, ограничиваясь участием в текущей крестьянской жизни. Но и такого рода деятельность почти неизбежно кончалась вмешательством полиции.
В этом отношении весьма показательна деревенская практика Веры Фигнер (главы 5 и 6 первой книги «Запечатленного труда»). В 1877 году три месяца прожила она в селе Студенцы, Самарской губернии, в 1878 году — 10 месяцев в селе Вязьмино, Саратовской губернии, работая фельдшером[5].
Целый день Вера Николаевна раздавала порошки и мази больным, истощенным людям, а вечером в изнеможении падала на кучу соломы, служившей постелью, и думала: «… что за лицемерие все эти лекарства среди такой обстановки… не ирония ли говорить народу, совершенно подавленному своими физическими бедствиями, о сопротивлении, о борьбе?»[6]
Хотя ее детство и начало юности прошли в деревне, она по существу впервые увидела жизнь, непроходимую нужду и бедствия крестьянства.
«Теперь, в 25 лет, я стояла перед ним, как ребенок, которому сунули в руки какой-то диковинный, невиданный предмет»[7].
Разумеется, при таких обстоятельствах не могло быть и речи о революционной пропаганде. Дело ограничивалось коллективными читками книг вечерами в крестьянских избах да беседами на житейские темы. Но и это вызывало беспокойство и раздражение местных властей. Началось шпионство, в город летели доносы. Оба раза В. Н. Фигнер спасалась из деревни бегством, совсем ненамного опередив приезжавшую полицию.
Конечно, огромные усилия умных, честнейших людей просветить, пробудить деревню оставили след и воспоминания во многих краях. Однако надежды народников на исключительные результаты их пропаганды, на мужика, готового к восприятию их идей, оказались тщетными. Жизнь опровергла представления народников о «коммунистических инстинктах» крестьянина. Надежды народников поднять многомиллионную массу крестьян на революцию с помощью «летучей пропаганды», поселений и т. п. потерпели поражение.
К концу 70-х годов внутри «Земли и воли» назрели глубокие разногласия, резко обострились споры о путях дальнейшей революционной
Последние комментарии
12 часов 34 минут назад
14 часов 38 минут назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 21 часов назад