2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
поднятая какой-то волной, между ними встала Иринка:
— Я должна при всех сделать тебе выговор. Мы тебя ждали, приготовляли тосты. Наконец-то: здравствуйте, ваше величество, а у его величества физиономия постная-препостная!
— Да уж, физиономия, прямо скажем, перекореженная, — сказала Пахомова. — Жаль, конечно, пропала хорошая защита, но…
— И какая речь! — подхватил Саша. — Дачи, машины, уровень жизни — в самый раз было бы это сейчас двинуть!
— Ну, уж тут ничего не попишешь, — сказал Васильев. — Надавили на вашего Булкина, или как его там…
— Кто, кто надавил? — крикнул Ильин.
— Как это кто? — изумился Касьян Касьянович. — Сторицын и давил. Он на Василия Васильевича, Василий Васильевич на меня, как на лучшего друга трудящихся, я вроде на тебя пробовал, а ты…
— Да этот Калачик и сам теперь не рад, — сказал Слиозберг. — У меня в практике был такой невероятной силы случай.
— Миша, ты что? — остановил его Колтунов. — Ночь. Нам сейчас по рюмке — и по домам. Тебя твоя Фаня с фонарями ищет.
— Случай, можно сказать, больше комический, чем трагический…
— Миша!
— Дайте же человеку прорваться!
Слиозберг стал рассказывать про какой-то невероятной силы случай из практики, все слушали и смеялись, а Ильин молчал и думал. Он пытался найти в себе то счастливое упоенье борьбой, которое он чувствовал час назад в кафе и потом в метро, но внутри было пусто. И только рука еще саднила, и эта небольшая боль напоминала ему мечты о поражении. И как-то так выходило, что пришлось бы ему стоять в обороне — нашлось бы и упоенье, нашлась бы и борьба, а теперь, когда ему ничего не угрожает, то и ввязываться ни во что не надо, и терзать себя и других просто незачем.
«А что, если рассказать сейчас о бюллетенчике Мстиславцева и об «ахинее»? — подумал Ильин. — Но что это даст? Никто не слышал его разговора с Касьяном Касьяновичем: пылесос все заглушил, да и бюллетенчик был с глазу на глаз, ничего сейчас не получится, кроме грубого, нелепого скандала. При Иринке?»
— Конечно, многое зависит и от нашего брата хозяйственника, — резюмировал Касьян Касьянович, выслушав Слиозберга и отсмеявшись. — Ирина Сергеевна, разрешите еще коньячку, как говорится, двадцать капель при болях…
Штумов взял свою рюмку и подсел к молчавшему Ильину:
— Женя, я вас не узнаю… Понимаю, что вы кое-что сегодня пережили…
— Я? — переспросил Ильин. — Да, я, кажется, сегодня действительно кое-что пережил…
— Много, много зависит от хозяйственника, — продолжал Касьян Касьянович, закусывая любимым пирожком. — Случается еще, что именно наш брат хозяйственник для пользы дела ищет лазейку…
— Ваш брат хозяйственник, а ваша сестра бесхозяйственница, — сердито сказала Пахомова. — Посмотрим, как еще все повернется. Окуненков — это ум!
— Я бы на вашем месте так не драматизировал, — негромко говорил Штумов Ильину. — Калачик, разумеется, получит, что полагается, но вы как адвокат сегодня не проиграли, а выиграли…
— Триумф из рук этого подонка!
— Tu l’as voulu, Georges Dandin![2]
— Нет, я этого не хотел, — сказал Ильин. — Мой Андрей, когда был маленьким, больше всего любил «конструктор». Из одних и тех же кубиков можно выстроить какой хотите дом, даже дворец. Я думал, что и мою новую жизнь можно выстроить из старых кубиков. Но ведь это невозможно… А помните, Василий Игнатьевич, наш дискуссионный клуб?
— Помню, голубчик, помню… Иные времена, иные песни… Если хотите, соберемся в коллегии и будем дискутировать на любую тему… Но я думаю, что ваша деятельность в суде гораздо важнее всех этих дискуссий. Варя! — сказал он Пахомовой мягко. — Посидите с нами. Ильин вспомнил старые годы… Вы тоже были когда-то моей ученицей…
И как-то сами собой образовались два кружка. В одном молча главенствовал Штумов, в другом приятно урчал Касьян Касьянович:
— Придет день, когда должностная преступность и вовсе исчезнет. И я поднимаю этот бокал…
— Тост не поддержан, — сказал Колтунов. — Не будет преступности, уважаемый, куда прикажете податься? На сто рэ юрисконсультом по трудовым вопросам? Мерси — нет! За процветание этого дома! Ирина Сергеевна, грибочка не пожалейте!
Но за грибочком ему пришлось скользить самому. Зазвонил телефон, и Иринка сразу защебетала:
— Очень рады, что вы позвонили, приезжайте к нам! Почему поздно? Ничего не поздно, у нас все свои, Касьян Касьянович, Василий Игнатьевич. Ну, смотрите, вам с горы видней, хорошо, хорошо, спасибо, ну конечно, передам! Это Аржанов…
— О господи, — сказал Ильин. — Аржанов!
— Чем ты опять недоволен? Очень мило с его стороны, говорит, что всегда верил в твою счастливую звезду и еще что-то такое о Христофоре Бахе. Я и не знала, что был еще Бах…
— Там целая семья композиторов, — сказал Штумов.
Касьян Касьянович засмеялся:
— Семейственность! Но я думаю, что у нашего Баха настроение сейчас не ай!
— Да уж, с халатности на хищение!
— Бросьте, весьма
Последние комментарии
6 часов 22 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 6 часов назад
1 день 6 часов назад
1 день 6 часов назад
1 день 6 часов назад