Повесть о бабьем счастье [Вера Чубакова] (fb2) читать постранично, страница - 3

А раз засиделся у нас Коля допоздна, стал домой собираться, а мать не отпустила. Помню слово в слово, что она тогда сказала: «Хватит тебе, парень, в люди выбиваться, ты уже давно Человек. Да и Феодора наша заневестилась, чего ж тянуть? В воскресенье свадьбу сыграем, а до той поры оставайся у нас, сынок...»

Мы с Колей слова от радости вымолвить не могли. Мама постель нам приготовила, две подушки рядом положила. Уходя, благословила...

Дожили мы до воскресенья, гостей наприглашали. Свадьба так свадьба! Всяк принес, что мог,— с миру по крохе — гляди — и стол царский вышел. Но тут за Николаем пришли неожиданно: «На часок, не больше, дело неотложное!»

Коля при всех поцеловал меня и ушел. Как только дверь за ним закрылась, мать с фатой ко мне:

— Примерь-ка, Феодора!

Я засмеялась:

— Ну да! Поповская, что ли, у нас свадьба! Коля заругает. — И топчусь на высоких каблучках, первый раз в жизни надела, с отцом на толкучке специально купили для свадьбы, вот я и пробовала, выдержат ли каблучки, когда вприсядку пойду?

— Заругает — снимешь,— настаивала мать, а голос у нее такой жалобный, вот-вот слезу пустит.

Гости заодно с матерью:

— Уважь! Убудет тебя, что ль, если покрасуешься маленько, а мы полюбуемся!

Вырядилась я в фату и так сама себе понравилась, что от зеркала не могла оторваться,— пускай Коля меня такой увидит.

Ждем мы жениха, ждем, а его все нет и нет. Уж и наплясались вдоволь, и песни, какие знали, перепели. Надо мной подшучивать принялись: «Другую повстречал твой Колюня, покрасивше, да и переметнулся!» А я верчусь как юла заведенная, пою, танцую, перед зеркалом обезьянничаю — невеста ж* Такое раз в жизни бывает. Коля, друг мой сердечный, вот-вот заявится, а что запаздывает — работа у него такая, посередке не бросишь, придет. Ушел он от меня по ровной дорожке, по ровной и назад ко мне возвернется.

А не вернулся!!!

Убили его бандиты, среди бела дня всего пулями изрешетили... Не знаю, как мое сердчишко такое горе выдержало, не помню. Если б не Егор Васильевич... Был он Коле другом при жизни и после смерти верным остался, поддержал меня в трудную минуту, помогал. Ангелина, дитя мое, слушай мой наказ: случится что со мной — не забывай Егора Васильевича, не оставляй старика в одиночестве.

Глава первая

Он пришел рано утром.

Сегодня гостей полагалось принимать мне, и я поспешила на звонок. Соня побежала следом, на ходу развязала мой фартук, ловко стащила его через голову, не задев прически (ох уж эта моя парадная прическа — Сонина затея,— ношу ее на голове как кувшин с водой, резко повернуться боюсь).

— Скорее всего поздравительную телеграмму принесли,— сказала Соня. — Открой!

В приоткрытую дверь просунулась мужская рука с роскошным букетом розовых хризантем. Вспомнилось слово «кика» — солнце, так японцы называют этот цветок. Орден хризантемы красуется на их государственном гербе.

— Ах, какие чудесные цветы! — восхитилась я. — Большое спасибо!

Я распахнула дверь, чтобы пригласить человека в квартиру, но, увидев ненавистное лицо, обросшее рыжей бородой, с отвислыми усами, напоминающими мокрые мышиные хвосты, отпрянула. И словно бесшумно выстрелила в меня отраженная в зеркале солнечным зайчиком гигантская медная пряжка на брючном ремне.

— С днем рождения, Ангелина Нико.лаевна!

— Нет, нет! — Я отстранилась от букета. — Не надо!

— Ангелина Николаевна, пожалуйста. — Глаза его наполнились тоской, удивившей меня. — Мне надо поговорить с вами, дело серьезное, не знаю, чем может закончиться. Без вашей помощи я погиб! Пожалуйста, несколько минут... Вы представить не можете!

— А вы потрудитесь представить, что ваши дела меня интересовать не могут. Кроме того, прошу вас об одолжении: не показывайтесь мне больше на глаза!

Он сунул цветы под мышку, как веник, но по всему было видно, что уходить не собирается, надеясь, что его пригласят войти. О нет, вход в мой дом этому человеку заказан навсегда.

Переминаясь с ноги на ногу, он покашлял. Еще минута, и я не выдержу: или скажу что-то резкое, бестактное, или просто оттолкну от двери этого типа,— меня начинало трясти от негодования.

Я бесцеремонно закрыла дверь, успев заметить, что цветы выпали из его рук. Я постояла, дожидаясь, пока он уйдет: не оставлять же цветы под ногами, потом, приоткрыв дверь, выглянула. Цветов у порога не было. Унес!

Все зло, все беды в нашей семье пошли от этого ничтожества. Настоящее имя его Филипп, а Таня называет его Филом. Редко виделась я с ним, но впечатлений от этих встреч...

Первый раз я встретилась с ним, когда моя дочь училась еще в восьмом классе. Возвращаясь из командировки, я случайно оказалась