Назовем его Демоном [Генри Каттнер] (fb2) читать постранично, страница - 2

последний раз я протянул руку и коснулся короны.

– Это не корона, – сказала Эмили. – Это он, Руггедо.

Джейн подумала о дяде, который не был настоящим дядей, и вообще был ненастоящим.

– Это он – Руггедо? – спросила она.

Дети поняли.

– О нет, – сказал Чарльз. – Руггедо живет в погребе. Мы даем ему мясо. Красное и мокрое. Оно ему нравится. Он жрет!

Беатрис посмотрела на Джейн и кивнула в сторону маленькой сторожки с хитроумным замком. Потом она умело перевела разговор на другую тему. Началась игра в ковбоев и индейцев, и Бобби, вопя во все горло, припустил вокруг дома.

В хижине приятно пахло акацией, аромат которой сочился сквозь щели. Беатрис и Джейн, тесно прижавшись друг к другу в душном полумраке, слушали затихающие вдали индейские кличи. Беатрис выглядела на удивление взрослой.

– Я рада, что ты приехала, Джейн, – сказала она. – Малыши ничего не понимают, а это просто ужасно.

– Кто он?

Беатрис содрогнулась.

– Не знаю. Думаю, он живет в погребе.

Она колебалась.

– Но до него вполне можно добраться и через чердак. Я была бы вне себя от страха, если бы малыши не были такими… Они как будто вообще не придают этому значения.

– Но, Би, кто он?

Беатрис повернула голову и посмотрела на Джейн. Было ясно, что она не может или не хочет быть откровенной до конца. Существовал какой-то барьер, но поскольку это было важно, она попыталась.

– Я думаю, Руггедо и «неправильный» дядя – это одно и то же. Я просто уверена в этом. Чарльз и Бобби так говорят, а они разбираются в подобных вещах лучше, чем я. Они младше. Трудно объяснить, но в общем, это нечто вроде Скудлеров. Помнишь?

Скудлеры. Раса неприятных существ, живущих в пещере, на пути к стране Озз. Они могли отделять свои головы от туловища и кидаться ими в прохожих. Через мгновение стала ясна правомочность подобного сравнения.

Голова Скудлера могла находиться в одном месте, а туловище в другом. Но при этом обе части тела принадлежали одному и тому же Скудлеру.

Конечно, дядя-фантом имел и голову, и тело. Но Джейн могла, хоть и смутно, постичь вероятную двойственность его натуры – одна часть «дяди» передвигалась по дому, являясь источником давящей на разум злобы, а другая, безымянная, гнездилась в погребе и ждала красного мяса.

– Чарльз знает об этом больше остальных, – сказала Беатрис. – Это он обнаружил, что мы должны кормить Р-руггедо. Мы перепробовали самую различную пищу, но оказалось, что необходимо именно сырое мясо. А если мы прекратим его кормить… обязательно произойдет что-то ужасное. Мы, дети, это понимаем.

Замечательно было то, что Джейн не спрашивала, почему. Дети принимали подобное проявление своего рода телепатии за должное.

– Они не знают, – сказала Беатрис. – Мы не можем им сказать.

– Не можем, – согласилась Джейн и две девочки посмотрели друг на друга, беспомощные перед лицом извечной проблемы не достигших зрелости существ: мир взрослых слишком сложен, чтобы пытаться его понять, из-за чего детям приходится быть осторожными.

Взрослые всегда правы. Они – иная, чуждая раса.

К счастью для детей, они встретились с Врагом лицом к лицу единой, сплоченной группой. Случись это с одним ребенком, он мог впасть в панику. Но Чарльзу, которому принадлежала честь открытия, было только шесть лет. Он был еще достаточно мал, и нервный срыв ему не грозил. Шестилетние постоянно находятся в состоянии психического возбуждения. Это для них нормально.

– И они все не в своей тарелке с тех пор, как он появился, – сказала Беатрис.

Джейн это уже заметила. Волк может одеть овечью шкуру и затеряться среди отары, но овцы все равно будут нервничать, даже не осознавая причин этой нервозности.

Дело тут было в настроении. Даже он поддался этому настроению: чувству тревоги, ожидания, ощущению того, что что-то не в порядке, хотя и не ясно что – но для него это была всего лишь маскировка. Джейн могла бы сказать, что он не хотел привлекать внимания отличием от избранного им эталона… связанного с человекообразной оболочкой.

Джейн приняла правила игры. Дядя был… пустым. Того, кто сидел в погребе, звали Руггедо, и его следовало регулярно кормить сырым мясом, чтобы не случилось Нечто…

Ряженый, взявшийся неизвестно откуда, он обладал немалой силой, но и она была не безграничной. Очевидные доказательства его власти принимались безоговорочно.

Дети – реалисты. Им не казалось невероятным, что среди них появился странный и голодный нечеловек – ведь он был.

Он пришел откуда-то. Из глубин времени, пространства или из какого-то непостижимого для разума человека места. Он никогда не обладал человеческими чувствами – дети нутром чуют подобные вещи. Он очень умело притворялся, будто он человек, и разумы взрослых создали искусственное воспоминание о его прежнем существовании. Взрослые думали, будто помнят его. Взрослые распознают мираж, ребенок обманывается. Но мираж интеллектуальный обманет взрослого, а не ребенка.

Власть Руггедо не распространялась на их разумы, ибо, с точки зрения