Главная роль [Туве Марика Янссон] (fb2) читать постранично, страница - 2
- Главная роль (пер. Нина Константиновна Белякова) (а.с. Игрушечный дом -2) (и.с. Гербарий) 82 Кб, 9с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Туве Марика Янссон
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
самые незначительные, каждый день. Это очень важно».
А вслух она сказала:
— Посмотрим, понравится ли тебе твоя комната. Окна выходят на море. Там немного прохладно, но я затопила камин.
— Очень мило с твоей стороны, — ответила Фрида, — только напрасно ты хлопотала, я не мерзлячка… Я хочу сказать, что обычно…
«Неоконченные фразы, интонация сводится к нулю…»
— Все будет прекрасно. Я искренне рада твоему приезду.
Дом был довольно высокий, но узкий, выбеленный, с черной крышей. Крутая лестница вела наверх к длинной веранде. В плохую погоду этот, огороженный стеной елей, дом казался мрачным. Из окон веранды открывался вид на море и лодочную пристань.
— Это в самом деле море? — спросила кузина Фрида, вглядываясь в туман. — Я никогда не жила у настоящего моря.
— Настоящее море начинается дальше. Но здесь довольно большой залив. Наша лодка в ремонте, когда станет теплее, Ханс поставит ее на воду.
— Но сейчас, в тумане, кажется, будто мы у открытого моря, — сказала Фрида и улыбнулась.
Ее улыбка изменила лицо, превратило его в символ большой, открытой доброжелательности. Она повернулась и стала рассматривать дом, держа перед собой чемодан двумя руками.
— Дом сейчас не в лучшем виде, — сказала Мария, внезапно раздражаясь. — Он словно бы специально построен для больших приемов, ты бы видела его, когда у нас много гостей: свет во всех окнах, фонари повсюду — от веранды вниз к пристани! Шум, веселье!!! Лодки причаливают и отплывают, иногда даже лодки из Швеции.
Фрида понимающе кивнула, вид у нее был почти испуганный.
«Что это со мной? Никак я пытаюсь произвести на нее впечатление? Как глупо…»
— Здесь холодно, — сказала Мария. — Пойдем в дом. Ты, наверное, устала с дороги.
«Разумеется, можно было бы привезти ее в машине. Только к чему это? Она бы только смутилась».
В камине горел огонь. Начало темнеть, и в комнате было зажжено несколько ламп с абажурами, круги света делали цвета комнаты мягче и теплее. Перед камином стоял низенький столик с бутылками и рюмками. Фрида остановилась у двери и молча огляделась. Потом она сделала несколько осторожных шагов и остановилась перед вазой с желтыми розами.
— Цветы, — сказала она, — мне нужно было бы привезти цветы. Я думала об этом, но так получилось…
Ее голос понизился и растворился в молчании.
Мария смотрела на нее с восторгом.
— Я покажу тебе твою комнату, — сказала она. — Ты, поди, хочешь развесить свою одежду. А потом мы с тобой выпьем перед обедом.
Мария Микельсон была хорошей хозяйкой и во время беседы умела заполнять паузы. Она делала это автоматически, без малейшего труда. Ее гостья ела очень мало, она слушала, не отводя глаз от лица Марии, а когда улыбалась, ее застывшая поза становилась естественнее, мягче. Она больше не походила на Эллен. Мария заметила это и замолчала, это было вежливое и настойчивое молчание. «Помолчу, пусть она сама выходит из положения. Я слишком много болтаю». Пошел дождь, капли застучали по железной крыше. Мария выжидала. Она видела, как Фрида съежилась, испуганно ковыряла вилкой еду, отчаянно пыталась придумать тему для разговора и под конец слишком громко сказала: — Я видела тебя в последней пьесе. — Вот как? — Ты была хороша. Играла так… естественно. — Тебе так кажется? — Да. — Приятно слышать. Мария снова замолчала. Фрида покраснела, она взяла рюмку и сделала большой глоток, ее рука дрожала. «Нужно запомнить: спина прямая, хотя плечи немного приподняты и выдаются вперед. И еще это Движение шеи, будто воротник душит ее. Отлично». И, сжалясь над гостьей, она спросила: — А ты часто ходишь в театр? — Да, — ответила Фрида, — но главным образом, когда ты играешь. Фрида снова улыбнулась широкой, откровенной улыбкой, выражавшей искреннее восхищение. Трудно было не испытывать симпатии к кузине Фриде. Правда, она порядком действовала на нервы, и в большую компанию ее приглашать просто невозможно, но в ней есть что-то удивительно обезоруживающее. Нечто, прятавшееся в тайниках ее пугливой души. Это нечто находило проявление лишь в ее улыбке. После обеда гостья пожелала мыть посуду, она настаивала, умоляла, и, когда Мария наконец согласилась, благодарность Фриды была столь велика, что хозяйка почувствовала себя неудобно. Теперь, когда кузине Фриде было чем заняться, она совершенно преобразилась. Движения ее стали быстрыми, спокойными и уверенными, казалось, будто все в этой кухне ей хорошо знакомо. — Мне так приятно помогать тебе, — сказала Фрида. — Я неплохо умею готовить. А больше всего мне нравится разжигать дрова в плите. Просыпаюсь я рано. Ты что пьешь по утрам: кофе или чай? Мария села на дровяной ларь и закурила. Кухня вдруг как-то сразу изменилась, стала уютной и обжитой. — Подумать только, пожить на природе! Да еще в твоем доме! Я даже не мечтала о таком. Для меня это из ряда вон выходящее событие.
Позднее, вечером, сидя в своей комнате, Мария
Мария Микельсон была хорошей хозяйкой и во время беседы умела заполнять паузы. Она делала это автоматически, без малейшего труда. Ее гостья ела очень мало, она слушала, не отводя глаз от лица Марии, а когда улыбалась, ее застывшая поза становилась естественнее, мягче. Она больше не походила на Эллен. Мария заметила это и замолчала, это было вежливое и настойчивое молчание. «Помолчу, пусть она сама выходит из положения. Я слишком много болтаю». Пошел дождь, капли застучали по железной крыше. Мария выжидала. Она видела, как Фрида съежилась, испуганно ковыряла вилкой еду, отчаянно пыталась придумать тему для разговора и под конец слишком громко сказала: — Я видела тебя в последней пьесе. — Вот как? — Ты была хороша. Играла так… естественно. — Тебе так кажется? — Да. — Приятно слышать. Мария снова замолчала. Фрида покраснела, она взяла рюмку и сделала большой глоток, ее рука дрожала. «Нужно запомнить: спина прямая, хотя плечи немного приподняты и выдаются вперед. И еще это Движение шеи, будто воротник душит ее. Отлично». И, сжалясь над гостьей, она спросила: — А ты часто ходишь в театр? — Да, — ответила Фрида, — но главным образом, когда ты играешь. Фрида снова улыбнулась широкой, откровенной улыбкой, выражавшей искреннее восхищение. Трудно было не испытывать симпатии к кузине Фриде. Правда, она порядком действовала на нервы, и в большую компанию ее приглашать просто невозможно, но в ней есть что-то удивительно обезоруживающее. Нечто, прятавшееся в тайниках ее пугливой души. Это нечто находило проявление лишь в ее улыбке. После обеда гостья пожелала мыть посуду, она настаивала, умоляла, и, когда Мария наконец согласилась, благодарность Фриды была столь велика, что хозяйка почувствовала себя неудобно. Теперь, когда кузине Фриде было чем заняться, она совершенно преобразилась. Движения ее стали быстрыми, спокойными и уверенными, казалось, будто все в этой кухне ей хорошо знакомо. — Мне так приятно помогать тебе, — сказала Фрида. — Я неплохо умею готовить. А больше всего мне нравится разжигать дрова в плите. Просыпаюсь я рано. Ты что пьешь по утрам: кофе или чай? Мария села на дровяной ларь и закурила. Кухня вдруг как-то сразу изменилась, стала уютной и обжитой. — Подумать только, пожить на природе! Да еще в твоем доме! Я даже не мечтала о таком. Для меня это из ряда вон выходящее событие.
Позднее, вечером, сидя в своей комнате, Мария
Последние комментарии