Рим или смерть [Лев Александрович Вершинин] (fb2) читать постранично, страница - 5

накормили-то нас отменно.

– Вот-вот, чтобы потом, разомлевших, тепленьких, связать и в тюрьму бросить. Неплохо придумано!

– Ты забываешь, Сакки, – нас пятеро, и у каждого по пистолету и по шпаге, – ответил Гарибальди. Он поглядел в окно – на дворе толпились люди. – Конечно, лишняя предосторожность не помешает… Ну, так: трое будут спать, двое бодрствовать. Хоть и не думаю, что граф Ринальди способен на подлость.

– По-вашему, генерал, если знатный, значит и благородный? А между прочим, благородство-то вместе с титулом по наследству не передается, – стоял на своем Сакки. – Дон Миллан тоже граф, а только я бы этого Миллана своими руками задушил.

При упоминании о Миллане Гарибальди нахмурился. Сакки тотчас пожалел о сказанном, но было поздно. Гарибальди не забыл тех дней. В его полной смертельных опасностей жизни они были, верно, самыми страшными.

Тогда он уже третий год как воевал на стороне республики Риу Гранди против могущественной Бразильской империи. И вот весной 1837 года ему, тридцатилетнему чужаку, в знак особых заслуг доверили командовать двухмачтовой шхуной. Назвали ее «Быстрая», но потом Гарибальди переименовал ее в «Мадзини». В честь главы «Молодой Италии», своего наставника и старшего друга Джузеппе Мадзини, жившего тогда эмигрантом в Лондоне, вдали от родной Генуи.

«Дорогой учитель, – с поистине юношеским энтузиазмом писал он Мадзини. – Я полон надежды, что скоро наша с вами эмигрантская жизнь круто изменится. Близок день, когда корабль «Мадзини» станет плавучим мостом через океан. И тогда ваши верные бойцы-республиканцы снова вступят в борьбу с двумя извечными врагами нашей родины – Пьемонтским королевством и Австрией. Тупой королевский суд в бессильной злобе приговорил вас заочно к смертной казни. За что?! Да только за то, что вы, знаменосец свободы, вождь «Молодой Италии», хотели избавить свою родину от двойного гнета австрийцев и верного их слуги Карла Альберта. Какой же он король Пьемонта, если на малейший чих в Вене, словно жалкий раб, отвечает угодливым «Будьте здоровы!» и «Чего изволите?»?! Что ж, скоро мы покажем и венскому господину и туринскому слуге, чего изволит народ Италии – свободы и республики! Жду от Вас, дорогой Мадзини, приказа, чтобы на всех парусах отплыть к берегам родины.

Воин «Молодой Италии» и капитан корабля «Мадзини», первого в будущем могучем флоте итальянской республики, Джузеппе Гарибальди».

Пока же шхуна готовилась сразиться с кораблями Бразильской империи. Двенадцать матросов, рулевой Фьорентино и сам Гарибальди – вот и весь экипаж шхуны. Четырнадцать мушкетов и карабинов и столько же сабель – все ее вооружение.

Темной июньской ночью шхуна «Мадзини» выскользнула из порта Мальдонадо и направилась к мысу Хесус Мария, что в шести милях от Монтевидео. На рассвете она подошла к мысу и бросила якорь в ожидании вестей из города; друзья должны были сообщить, раздобыли ли они патроны. Ждали долго, почти до полудня. И вот, когда уже не осталось никакой надежды, Гарибальди увидел два баркаса, плывших им навстречу. «Свои, вражеские?! Если свои, то почему нет условного сигнала – красного вымпела на мачте, – с тревогой думал он. – Нет, что-то тут не так». И он приказал сняться с якоря, поднять паруса и вынести на палубу мушкеты и сабли. Передний баркас подошел совсем близко, на расстояние пистолетного выстрела – на палубе стояло всего три невооруженных матроса. У Гарибальди отлегло от сердца – значит, свои, враги давно бы открыли огонь. Вдруг с баркаса донесся хриплый голос: «Сдавайтесь, вы окружены!» На палубу высыпали матросы с ружьями и открыли беспорядочную пальбу. Гарибальди крикнул рулевому Фьорентино: «Развернись носом к баркасу!» А тот почему-то медлил. Вот-вот враги возьмут их на абордаж!

Гарибальди схватил мушкет и, отстреливаясь, бросился к рулевому колесу. Подбежал и увидел сраженного пулей Фьорентино. Тем временем вражеский экипаж и впрямь взял шхуну на абордаж. Гарибальди еще успел отдать приказ «Рубите саблями» и сам рухнул на палубу – вражеская пуля задела горло и застряла у левого уха.

– Гарибальди убит! – закричал его лучший друг Луиджи Карнилья.

Уцелевшие матросы с еще большей яростью ринулись на врага – пусть они сами все до единого погибнут, но отомстят за смерть любимого капитана. Первым шести вражеским солдатам, прыгнувшим на палубу, они не дали сделать и выстрела – зарубили их саблями. Еще троих сбросили за борт. Ранили вражеского командира. Устрашенные отвагой гарибальдийцев, имперцы отступили.

Когда Гарибальди очнулся, его поразила странная тишина вокруг – не слышно было ни криков, ни пальбы. Сквозь застилавшую глаза пелену он с трудом разглядел склонившегося над ним Карнилью.

– Так мы отбились? – еле слышно спросил Гарибальди.

Карнилья кивнул. Он наскоро сварил кофе – другого лекарства он не знал. Но Гарибальди не смог сделать и глотка.

– Карту, – прошептал он.

По знаку Карнильи один из матросов принес карту. Гарибальди ткнул