Оранжерейный цветок и девять растений страсти [Марго Бервин] (fb2) читать постранично, страница - 2

Грубоватый, невероятно сексуальный.

Он попросил меня описать мою квартиру, но не в плане размеров и квадратных метров площади или расположения плиты и холодильника, но в отношении количества света, температуры и влажности.

Я рассказала ему, что окна там от пола до потолка, что было по большей части правдой, хотя окна начинались скорее от батарей, чем от пола.

Я рассказала ему, что у меня окно выходит на юг, что редкость в Нью-Йорке, и в солнечную погоду в квартире жарко и светло весь день, даже зимой.

Я еще не жила там зимой и не знаю, почему я так сказала, но поняла, что это хорошо и для меня и для него, потому что он вдруг нырнул в гущу своих растений, погрузив голову в торчащие прямо вверх пурпурные листья, а затем, улыбаясь, появился вновь с длинной (чуть больше полуметра) связкой листьев в руках.

Я была разочарована.

— Что это?

— Райская птица, — произнес он, поднимая листья вверх и поворачивая горшок пальцами.

— Тропическое растение? — спросила я, застегивая молнию на холодном мартовском ветру и представляя себе неизбежную близкую кончину растения.

— С Гавайев, если быть точным. Strelitzia reginae (стре-лиция королевская). Из семейства банановых. Любит солнечный свет, но не прямые лучи, и чтоб земля подсохла между поливами. Ее трудно растить, и она редко зацветает в первые пять-шесть, иногда семь лет, в зависимости от условий. И еще требует любви, — добавил он, подмигнув мне.

Я расстегнула куртку.

— Шесть или семь лет? Мой брак столько не прожил. А у вас есть что-нибудь, что зацветет пораньше, ну, скажем, через неделю или две?

— Это растение для вас. Стрелиция — красавица.

— Сколько?

— Тридцать долларов, и я еще добавлю книжку о редких тропических растениях, чтобы вы знали, как за ней ухаживать.

— Три десятки? Да я могу зайти в гастроном и за десять долларов купить дюжину роз, которые будут благоухать прямо сейчас.

— Конечно можете, но через неделю они завянут. Вам придется покупать их каждую субботу. Если хорошенько посчитать, я предлагаю вам неплохую сделку. И кроме того, эта птичка из тропиков. Подумайте о нежных океанских бризах, склоняющихся пальмах, пляжных кабинках, волнистых дюнах на белом песчаном пляже у теплой голубой воды.

Уж не знаю, были ли это песчаные дюны, мальчики у пляжных кабинок или небесная синева его глаз, но как человеку, связанному с рекламой, мне пришлось признать, что он отлично провел продажу. Я ему заплатила, и он передал мне цветок, книжку о редких тропических растениях и свою визитную карточку, на которой было написано: «Дэвид Эксли, садовод».

— Звучит прямо как супергерой, — сказала я, глядя на визитку.

— Ну, я действительно делаю кое-что необычное с флорой и фауной, если вы понимаете, что я имею в виду.

Я не поняла, но на всякий случай кивнула.

— Приходите, если листья по краям начнут желтеть. Я здесь по средам и субботам с шести утра до десяти вечера.

— Лучше бы не надо, — бросила я через плечо. — За тридцать долларов пусть они лучше останутся свежими и ярко-зелеными с пятнышками.

Я шла через рынок, неся райскую птицу перед собой, словно дар для жертвоприношения. Приятно было нести в руках частичку земли. Я подумала, что, наверное, похожа на одну из тех женщин, которые готовят по ночам питательные блюда для своих детей, обучающихся в Школе Стейнера, носят сабо «Биркенстокс» и читают выдержки из Каббалы, а вовсе не на одинокую бездетную разведенку тридцати двух лет от роду, у которой нет даже домашних цветов. Дома я поставила райскую птицу на подоконник. Основание горшка оказалось слишком широким для подоконника, и он покачнулся. Я успела подхватить тридцатидолларовое тропическое сокровище до того, как оно свалилось. Не прожив со мной и пяти минут, растение подверглось опасности. И это неудивительно.

Райская птица стала первым живым существом, с которым я рискнула разделить жизненное пространство после развода. В последние девять месяцев мой девиз был: никаких домашних животных, никаких растений, никаких людей, никаких проблем.

С бывшим мужем я познакомилась на работе. Он был красив, успешен, но именно он оказался самой большой ошибкой в моей жизни. Муж пил как сапожник и при этом хотел иметь кучу детей. А я не хотела много детей и пью, как разумное создание. Я понимаю, что отношения у большинства женатых пар непростые, многоярусные, но только не у нас. Наш четырехлетний брак был похож на нечто вроде:

Первый год:

— Я люблю тебя, Лила.

Второй год:

— Я люблю тебя, Лила.

Третий год:

— Я люблю тебя, Лила.

Год четвертый:

— Я ухожу от тебя, Лила, к продюсеру рекламного агентства.

Продюсер из рекламного агентства, она же женщина, которая приносила ему кофе и заказывала билеты на самолет. До чего пошло и избито. Меня тогда поразило, как же больно может ранить нечто, напоминающее страсти из мыльной оперы.

Но, по существу, дело было не только в пьянстве моего мужа. Проблема нашего