Джон Леннон [Алан Клейсон] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

школу для мальчиков с начальной школой? В любом случае Кворри Бэнк заканчивал Леннон, а не Харрисон. Это самые грубые ошибки Джулиано, однако я натолкнулся и на множество других доказательств давнего утверждения Редьярда Киплинга о том, что Англию может понять только англичанин. В целом «Dark Horse» — это легкое чтиво, не содержащее интересных фактов или откровений.

Тем не менее, приступая к работе над этой книгой, я понимал, насколько трудно мне будет сказать что-то свежее или значимое о Джоне Ленноне, не освободившись от старого подхода, когда обожествлялись самые дерзкие его замечания или цитировались сомнительные свидетельства разных людей, например, ударника Джима Маккарти из группы «Yardbirds», которая играла на разогреве у Beatles в сезоне 1964 года в хаммерсмитовском «Одеоне». Во время перерыва он якобы видел, как Леннон стоял на верхушке пожарной лестницы с тыльной стороны здания в костюме плюшевого мишки для какой-то комедийной сценки. Джон собирался купить один из лимузинов в лондонском автосалоне. И поскольку поп-звезде было неудобно посещать гараж в рабочие часы, его услужливый владелец устроил так, чтобы машины вереницей проезжали по тускло освещенной площадке у подножия металлической лестницы.

Еще одна проблема заключалась в следующем. Не знаю, как для вас, но для меня самая известная музыка Леннона — как сольная, так и для Beatles — за сорок лет настолько слилась с окружающей средой, что я обращал на нее внимание не больше, чем моряк на шум моря. Спросить мое мнение о «She Loves You», «Strawberry Fields Forever» или «Imagine» — это все равно что задать мне вопрос о железной дороге. Я больше не могу судить о ней объективно, поскольку она стала частью нашей жизни.

По причинам, почти не связанным с этими соображениями, а также в целях психологической стимуляции я повесил на стене плакат с портретом Джона Леннона. Он висел там, пока меня не стал раздражать бедняга, укоризненно разглядывающий захламленную комнату, в которой пианино и письменный стол возвышались, как бастионы древнего замка, а я, подобно средневековому писцу, расшифровывал заполненные неразборчивыми каракулями блокноты и магнитофонные ленты с интервью. Пока я устанавливал здесь понятный только мне порядок, Леннон имел возможность наблюдать лихорадочные поиски какой-нибудь вещи, доводившие меня до бешенства.

Не забывайте также о том, что, как солдат, жаждущий победы в «великой войне», я должен был отважиться расспрашивать разных «действующих лиц» о событиях полувековой давности — хотя с годами я привык задавать острые вопросы, граничащие с откровенной дерзостью. В некоторых случаях интервьюируемые явно уклонялись от ответа, хотя само молчание высвечивало изнанку жизни Джона Леннона не менее ярко, чем названные имена и обнародованные подробности.

Понимаете, я решил, что это будет мое последнее произведение о Ленноне — или, по крайней мере, последняя работа о тех аспектах жизни Леннона и его товарищей, которые меня интересуют. Однако из самых дальних уголков моего сознания интуиция подсказывала, что это не так — публикации, имеющие отношение к Beatles и Джону Леннону, настолько востребованы рынком, что конца им не видно. Допускаю, что кто-нибудь уже работает даже над биографией Мэла Эванса, одного из наемных работников Beatles. Может быть, в свет выйдут книги обо всех, кто работал с группой? Или тех, кто когда-либо исполнял песни Леннона и Маккартни? О лесниках, вырастивших деревья, которые пошли на нотные тетради для записи этих песен?

Я давно уже перестал шутить по этому поводу и с полным основанием могу заявить, что интерес к Джону Леннону — тому, кем он был, и тому, кем, по мнению потребителей, стал — не спадает. Причина этого — влияние его музыки и вокала, признаваемое практически всеми артистами, а также тот факт, что строчки его стихов стали крылатыми выражениями.

Во время четырехлетнего затворничества, закончившегося кратким возвращением на сцену и внезапной гибелью, Леннон стал таким же недосягаемым объектом мифотворчества, как и Элвис Пресли. В мире не осталось ни одного главного редактора газеты или журнала, который не предлагал бы огромных денег за эксклюзивное интервью с Ленноном или за его свежее фото. Приезжавшие в Нью-Йорк рок-звезды предпринимали титанические усилия, чтобы добиться аудиенции у «великого гуру» — несмотря на его многочисленные сомнительные шутки о прошлом и слухи о странностях, происходивших в «Дакоте».

Леннон оставил такой глубокий след в поп-культуре, что, даже если бы после распада Beatles в 1970 году он не предпринимал спорадических попыток записывать новые произведения, сохранившие лишь частичку огня, который поддерживал его в те времена, когда Beatles носились между Ливерпулем и Гамбургом, это уже не имело бы никакого значения. В этот период его посещало такое количество идей — и не только музыкальных, — что единственно возможным выходом стало записывать их все. Вспышка вдохновения могла прийти во время