На асфальте города [Виктор Дмитриевич Колупаев] (fb2) читать постранично, страница - 1


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Колупаев Виктор На асфальте города

На проезжей части дороги собралась толпа прохожих, какая обычно возникает, если кого-то сбило машиной. «Вот вам и еще пример, – подумал Игнатьев. – Очистить надо улицы от машин. Автострады можно строить и под землей». Игнатьев возвращался с трудного совещания, и в голове у него гудело, а тут еще солнце жарит, как в тропиках. Он возглавлял областную комиссию, которой было поручено изучение вопроса о переносе дорог и автострад для машин под землю. Сам он был ярым сторонником такого мероприятия, но, являясь председателем, старался воздерживаться от эмоций. Все учла комиссия: и стоимость предстоящих работ, и уменьшение загрязнения воздуха, и количество автокатастроф. Все «за» и «против» были взвешены, и воображаемая стрелка решения застыла где-то около нуля. Нужен был еще какой-то факт, какая-то мелочь, нюанс, чтобы сдвинуть стрелку с мертвой точки.

Игнатьев поровнялся с толпой и вдруг услышал крик своей младшей дочери:

– Папочка!

Папочка мгновенно перепугался и врезался в толпу, тоже негромко выкрикивая: «Танечка! Танечка!»

Перед ним расступились. Сначала он увидел темно-вишневую «Волгу», затем своих дочерей. Всех четверых живых и невредимых. Они стояли перед автомобилем, обнявшись за плечи. За ними было пустое пространство, круг, в который никто из прохожих почему-то не вступал.

Шестилетняя Танечка отчаянно трусила. Это было заметно. Она бы и убежала давно, но старшая, десятилетняя Ира, крепко держала ее за плечо. Рядом стояли Оля и Марина, близнецы, им недавно исполнилось по восемь лет.

Старшая, конечно, понимала, что нет ничего хорошего в том, что они собрали такую толпу. И по ее глазенкам было видно, что она лихорадочно ищет выхода из этого неприятного положения.

Близнецы поглядывали исподлобья и были полны решимости. Первой увидела папу Танечка, резко вырвалась и с плачем (теперь, раз папа был близко, можно было и зареветь) бросилась к нему.

– Мы тут игра-а-а-ли…

– Ох, сейчас начнется, – вздохнула Ира.

– Все равно мы не пустим их, – сказала Оля.

– Поиграть и то негде, – вздернула носик Марина и отвернулась в сторону.

Но все трое не сдвинулись с места.

Папа прижал к себе Танечку, растерянно спрашивая:

– Что тут у вас произошло? Что опять натворили?

Пора бы ему и привыкнуть к беспокойному характеру дочерей, а все не может. Все еще кажется, что недавно научились ходить. И когда только успели вырасти?

– Послушайте, дорогой товарищ Игнатьев, – дверца машины открылась, на тротуар вышел слегка взбешенный товарищ Чичурин, начальник отдела строительства при горисполкоме, оппонент Игнатьева по проблеме подземного транспорта. – Хоть ты и одержим своей прекрасной идеей, но по улицам еще разрешается ездить на автомобилях. И потом, с каких это пор взрослые стали брать себе в союзники маленьких детей, да еще своих собственных?

– Дети, – строго спросил Игнатьев, – что вы тут делали?

И только сейчас он прислушался к шумевшим вокруг него людям. Говорили о его дочерях неодобрительно, слышалось даже слово «безобразие». Многие не знали, что здесь происходит, но на всякий случай останавливались. А один студент художественного училища сначала присел на корточки на асфальте, потом выпрямился и сказал:

– Это же искусство!

– Да что тут происходит? – спросил папа.

– Встали вот твои дочери поперек дороги и не дают проехать. Что прикажете делать?

– Ира, вы зачем здесь безобразничаете? Ведь это дорога!

– Во-первых, здесь очень редко ездят, – начала Ира.

– Мы здесь город строим! – сказала Оля. – Вот так!

– Да-а, а разве по домам ездят? – взбунтовалась Марина.

– Папочка, папочка, этот дядя разрушит наши домики! – Танечка уже перестала плакать, хотя еще боялась оторваться от своего папочки.

– Ну, Игнатьев! – вспылил Чичурин.

– Хоть бы разошлись, что ли, – вздохнул Игнатьев, устало оглядывая собравшихся. – Ничего ведь не произошло. Сейчас мы разберемся. Товарищи, расходитесь, пожалуйста.

Собравшиеся стали расходиться.

– Закурим, что ли, – предложил Мичурин. – Все равно опоздал. Хотел на седьмой объект съездить. Не успею теперь… Ну и дочери у тебя. С характером.

– Да, этого им не занимать. Всегда вместе, вот у них сил, баловства и чудачеств всяких получается в квадрате. А почему они тут выстроились-то?

Трое девочек стояли, не сходя с места. Немного сердитые, но нисколько не испуганные и даже радостные, потому что отстояли свое, не испугались ни «Волги», ни только что окружавших их прохожих.

– Еду я, – сказал Чичурин. – А они на асфальте на коленках ползают. Рисуют что-то. Я сбавил скорость. А сам думаю – разбегутся сейчас. А они словно и не замечают. Я даже просигналил им, благо тут автоинспекция редко появляется. Не услышать меня они не могли. Нет, ползают, словно не замечают. Сигналю еще. Поднимается твоя средняя…

– Олька?

– Она