Граф Никита Панин. Из истории русской дипломатии XVIII века. [Александр Владимирович Гаврюшкин историк] (fb2) читать постранично, страница - 71

язык и прониклись взаимной симпатией. Время проводили весело, "почти во всегдашнем угаре от забав". Однажды в Могилеве вспомнили и Панина, правда, повод к тому подал, как ни странно, Иосиф II. Как-то в разговоре с Безбородко император стал расспрашивать "об образе управления делами" в России и дошел до Иностранной коллегии. "Тут вступил он в похвалы графу Никите Ивановичу, говоря, что он очень рад приобресть его знакомство, что достоинства приватных людей не столько признаваемы бывают при них, как после их, - авантаж одних государей, коих таланты при жизни их более приметны и ощутительны; но тут, по его словам, часто участвует и похлебство".

Безбородко обиделся за прочих министров и указал Иосифу II, что и у австрийцев есть способные дипломаты. Император, однако, настаивал на своем и заявил, что "он отдает всю справедливость достоинствам князя Кауница, но не находит, чтобы ему было столько случаев и обстоятельств показать себя, как графу Никите Ивановичу, который по сие время имел репутацию министра в делах, всю Европу интересующих, и такую силу, что можно приписать ему как девиз: "fait et fit (да будет и бысть)"". После этого досадного случая о Панине уже не вспоминали.

В ознаменование нового союза в Могилеве был заложен храм св. Иосифа, после чего порфироносные расстались, сохраняя друг о друге самые приятные воспоминания.

По-видимому, вскоре после путешествия Екатерины в Могилев состоялось то историческое заседание Совета, которое окончательно определило "новое направление во внешней политике России". По словам историка А. Терещенко, Потемкин предложил Екатерине так называемый "Греческий проект" - план завоевания Константинополя. Императрица вынесла этот план на рассмотрение Совета. Услышав о новой авантюре фаворита, Панин стал решительно возражать. "Спор до того между ними разгорелся, что приверженцы Потемкина кричали: воевать Царьград! Согласные с Паниным замолчали, и он оставил собрание. Огорчения, претерпенные им от Потемкина, и противоречия Безбородки, державшего сторону князя, весьма расстроили его. Панин немедленно отказался от участия в делах, потом и заболел".

Между тем Екатерина упорно продолжала создавать свою новую "венскую систему". В 1781 году она заключила с Иосифом II "сговор дружбы и расположения", сиречь союзный договор. Монархи обещали друг другу военную помощь в случае нападения Турции. В сентябре 1782 года императрица отправила австрийскому императору свое знаменитое письмо с подробным изложением "Греческого проекта". Написано оно было по черновику, подготовленному услужливым Безбородко. Екатерина предлагала ни много ни мало выгнать турок из Европы, захватить Константинополь и воссоздать древнюю Греческую империю. В императоры она предлагала своего трехлетнего внука Константина, который, впрочем, должен был отказаться от притязаний на русский престол. Заодно Екатерина намеревалась создать буферное государство Дакию, составленное из Молдавии, Валахии и Бессарабии. Иосифа II этот полет фантазии сильно озадачил. Он никак не мог понять, чего же добивается русская императрица. Всерьез ли она воспринимает свою греческую утопию или это лишь пропагандистский трюк, "дымовая завеса", призванная скрыть иные внешнеполитические замыслы? То, что происходило в Петербурге, наводило на совершенно однозначные выводы. При дворе насаждалась мода на все греческое. Константина обучали греческому языку и нашли ему няню-гречанку. Поэты соперничали в восхвалении его будущих побед над турками. Позднее некоторые историки усомнились в том, что императрица могла серьезно относиться к своему "Греческому проекту" - шансов на его осуществление практически не было. Правда, сохранилась собственноручная записка Екатерины - черновик, предназначенный для "внутреннего пользования", где излагались основные идеи "Греческого проекта". Впрочем, проект был обречен вне зависимости от расстановки политических сил. Попросту Екатерина никогда ничего не доводила до конца.

В апреле 1783 года императрица подписала манифест о присоединении к Российской империи Крыма. Время было выбрано довольно удачно. Ни Турция, ни какая-либо из ведущих европейских держав помешать этому не смогли. Тут бы и остановиться, трезво взвесить обстановку, но Екатерина уже "закусила удила".

В 1787 году императрица отправилась в еще одно путешествие, на этот раз в Тавриду. По дороге она снова встретилась с Иосифом П. Для сопровождения императрицы на Юг было стянуто огромное количество войск. Потемкин из кожи вон лез, чтобы угодить Екатерине. На ее пути воздвигались триумфальные арки, причем на одной из них якобы было написано "Здесь дорога, которая ведет в Византию". Турецкий султан не стал дожидаться, когда на него нападут, и объявил войну первым. Когда Россия основательно завязла в этой войне, стали сказываться и плоды новой внешнеполитической "системы". Англия и Пруссия разбудили в шведском короле Густаве III воинственный дух, и он начал поход на Петербург. Русский посол в