2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
словно метель, коса; и даже глаза сияли этой белизной! Никогда Алеша не видел такой красавицы, но красота ее пугала — глядя на нее Алеша подумал, вдруг, о том, о чем не думал никогда раньше — о смерти.
Жар зарычал на нее, но она усмехнулась, обнажив ослепительно белые зубы.
— Молчи, собачка! — повелела она Жару и большего его Алеша не слышал.
Белая красавица остановилась в нескольких шагах от Алеши. Она возвышалась над юношей и улыбалась — от одной этой улыбки его пробирал холод.
— В-вы кто?.
— Я, снежная колдунья. — ответила та, по-прежнему улыбаясь.
Алёша посмотрел ей в глаза и вздрогнул — в глазах не было никаких чувств, они были подобны двум ледышками из глубин которых исходило какое-то мертвенное сияние.
— А если хочешь, зови меня Снегурочкой.
— А где же Дед-Мороз? — пролепетал Алёша.
— Дед-Мороз… он, наверное, разговаривает с кем-нибудь иным. Ведь так много живёт на свете разных людей, которые ждут подарков…
— Так вы дарите подарки? — спросил Алеша без всякой радости.
— О да… — усмехнулась она, и впервые черты ее лица изменились — улыбка стала шире, а холодный пламень в глубинах ее глаз вспыхнул ярче…
— Волшебное что-то?.. — заинтересованно спросил Алёша.
Дело было в том, что он, как, впрочем, и большинство людей (а особенно в таком романтическом возрасте), тянулся, искал, всё этакое загадочное, волшебное. Самым прекрасным волшебством, которое ему довелось переживать, было то неизъяснимое, то волнующее, что чувствовал он, когда был рядом с Олей. Но знал он конечно и про иное волшебство: про домовых, про леших, про кикимор, про Бабу-ягу, наконец — про Кощея, который, изгнанный жил за тридевять земель, в подземном царстве.
— …Вы, стало быть, подарите мне какую-то волшебную вещь… Вот уж будет чем похвастаться…
— Вещь я тебе подарю, только вот лучше уж не перед кем ею не хвастаться. В тайне держать. Потому что… а впрочем, ты скоро сам поймёшь…
Тут она запустила руку, в подол своего ледового платья, и в те несколько мгновений, пока меж ними тишина висела, Алёша пристально в её лицо вглядывался, и ведь видел, как холодно, как далеко от всех его чувств эта снежная колдунья пребывает. Был в его сердце порыв: сейчас же развернуться, да и броситься со всех сил прочь. Колдунья почувствовала это, улыбнулась, и словно зазвучал её голос, и снова ворожил:
— Что же ты, бежать собрался? — вопрос прозвучал с лёгким, материнским укором.
— Нет, нет… — Алёша очень смутился тем, что колдунья могла подумать, что он испугался, и он поспешно оправдывался. — …И вовсе я и не собирался никуда бежать; это, знаете ли, какой-нибудь мальчишка лет десяти испугался, потому что страшных сказок наслушался.
— Ну, вот и хорошо…
Снежная колдунья достала что-то из подола, однако пока её ладонь была сжата, и волшебный подарок оставался сокрытым.
— Знаешь, Алёша, пожалуй я не стану к тебе подходить; а то, видишь ли — живу я в таких студёных краях, что вся насквозь этим холодом пропиталась, и боюсь, что насквозь могу тебя проморозить. Ну ничего — это дело поправимое…
Колдунья оставалась на месте, шагах в десяти от Алёши, но рука её стала удлиняться, и вот уже распахнулась ладонь перед самыми глазами юноши. В первое мгновенье он отпрянул — прожгло лицо леденистое дыхание, и сразу вспомнился вихрь, который ворвался в лес; вспомнилась тревога, из-за которой он и Ольгу с собою не позвал — понял Алёша, что именно колдунья и была тому причиной, что нечего от неё добра ждать, и вновь был порыв — повернуться, бежать… но…
Он уже стоял заворожённый… На белой ладони лежал дивной красоты медальон — был он круглой формы, тёмный, с орнаментом, изображающем переплетшихся в борьбе чешуйчатых змиев. В центре красовался необычайных размеров драгоценный камень, подобный кристально чистой небесной воде, затвердевшей от холода.
— Нравиться?
Алеша молча кивнул.
— Тогда, надевай. …
Юноша начал медленно приближать руку — опять была неуверенность, опять чувствие, что что-то противоестественное происходит.
— Что же ты?..
Этот вопрос, в котором слышалась насмешка, словно подстегнул его. Голос, обжигая ледяным дыханием, прозвучал над самым ухом, и он боялся, что колдунья подошла, что сейчас вот рассмеётся, заморозит его — он не смел поднять голову, взглянуть на нёё, страшно ему было. Вот он резким движением взял медальон, сильно вздрогнул, и не смог сдержать вырвавшегося из груди вскрика — вскрикнул он потому, что в это краткое мгновенье пронеслось перед ним то, с чего начался этот день: пронеслись те расплывающиеся видения мира грёз, однако же теперь они не шептали, что следующей ночью придут вновь — теперь они вопили в ужасе, поглощались чем-то тёмным, бесформенным. И лишь краткое мгновенье это продолжалось, а потом вытиснилось, как вытесняются воспоминания о снах неким существенными событиями этого мира.
— Алёша, Алёша, надень цепочку на шею, повесь медальон у себя на груди…
Теперь голос колдуньи
Последние комментарии
16 часов 5 минут назад
16 часов 23 минут назад
16 часов 32 минут назад
16 часов 33 минут назад
16 часов 36 минут назад
16 часов 54 минут назад