Пронзающие небо [Дмитрий Владимирович Щербинин] (fb2) читать постранично, страница - 7

морщинистом лице его выделялись глаза — большие, светлые, спокойные.

Матушка кланялась гостю, вышли поклониться целителю и дед Семен, и бабушка Настасья, Старец отвечал на их поклоны, потом повернулся к Алеше и проговорил голосом мягким и теплым, словно свежий мед:

— Ну как ты, Алеша? Все еще мерзнешь иль согрелся?..

Затем Старец молвил домашним:

— Оставьте нас одних… и ты тоже, девочка…

Оля вздохнула, поднялась, пошла было к двери, но тут Дубрав перевёл внимательный свой взгляд с Алёши на неё, и молвил:

— Хорошо, Оля, ты можешь остаться — ведь Алёша тебе обо всём уже поведал, не так?..

Оля остановилась:

— Да, действительно так…

Алёша тоже кивнул, а потом вскинул брови — придвинулся к Старцу, зашептал заговорщицки:

— Как — вы и наши имен знаете?.. Мы же никогда прежде и не виделись…

Старец добро им улыбнулся:

— Виделись, виделись; только вы, быть может, и не запомнили этого…

— Когда же?! — с интересом, даже позабыв о той беде, которая должна была бы волновать его больше всего, воскликнул Алёша.

— То было в лето; в те дни душистые, когда соцветиями сладостными распустились ягоды, когда грибы землесочные шапками из трав выглянули. Помните ли — вы вдвоём, корзины прихвативши, за дарами земли в один из этих дней отправились…

…И хотя на самом деле не раз за последнее лето Алёша с Олей в лес по грибы да ягоды ходили — именно тот день, о котором старец говорил почему-то вспомнился, и знали уже, что именно в этот день Дубрав с ними встречался — а тот продолжал рассказывать своим удивительно спокойным, глубоким голосом:

— …Я в тот день тоже собирал коренья редкие, какими самые тяжёлые ваши людские недуги лечить собирался… И вдруг слышу вы идёте — голос у Оли, точно ручей журчит, весело вам, благодатно, и не знаете, что беда поблизости затаилась. Я эту беду прежде вас увидел: сидит, укрылся среди ветвей старой ели угольно чёрный ворон, глаза непроницаемы, бездна за ними, а что в той бездне — то даже и мне не ведомо. Колдовством да холодом от того ворона веет…

Когда Дубрав помянул про колдовство, Алёша невольно вздрогнул — в окно взглянул — почудилось ему, будто мелькнула там зловещая тень, да закружило, завывая, снежное ненастье… Но за искуснейшими, морозом сотканными узорами, угадывался сине-златый, солнечный, свежий день начала зимы.

А Старец продолжал:

— …Я сразу понял, что у ворона до вас какое-то дело нехорошее. Стал я заклятье шептать, чтобы крылья его отяжелели, чтобы не смог он ими больше взмахнуть; однако же ворон оказался сильнее меня — легко, точно слова мои лишь паутиной были — одним взмахом крыльев разорвал он заклятье моё, да и был таков. И когда пролетал он возле меня, то таким холодом повеяло, что сразу и вспомнилась Она; сразу понял, что по Её научению он за вами следил…

— Кто такая эта Она? — волнуясь, и уже предчувствуя ответ, спросил Алёша.

— Да — ты правильно подумал… Снежная колдунья…

При этих словах старца загудел ветрило — ударил в окно, и окно зазвенело, потемнело — какая-то мрачная тень придвинулась к нему с стороны улицы, и казалось, что сейчас окно выдавится, лопнет, и наполнится комната смертоносной снежной круговертью. В эти страшные в общем-то мгновенья, руки Ольги и Алёши накрепко сцепились — черпали они друг у друга силы, и отступал уже ужас, и чувствовали они, что вдвоём смогут противостоять они этому. И Алёша в чувственном этом порыве, тихо, но с жаром прошептал:

— Да, ты права была, Оля — нам вместе надо идти…

— Так я и думал… — с лёгкой печалью улыбнулся Дубрав.

— …Ну вот… — Алёша очень смутился. — …Проговорился… Вы впрочем ничего не знаете…

Старец сделал лёгкое движенье рукою, и тогда тень отступила — вновь засиял день; и оказалось, что в комнату уже вошли Алёшины родные:

— Что то было? — изумлялся дед.

— Колдовство то, не иначе… — всплеснула руками бабушка..

— Ничего. — успокаивающе улыбнулся им Старец. — Этой тени вам нечего боятся — она уж ветром рассеяна, и не вернётся больше к вашему дому.

— Ну хорошо. — улыбнулась мама (но всё равно видно было, что она очень волнуется). — Про Алёшу всё узнайте, а потом — угощение вас ждёт…

После этого дверь закрылась, и снова они сидели втроём в этой солнечной и ясной деревенской горнице; задорно потрескивал в печи пламень — сделалось так уютно, что и не хотелось думать о чём то грозном… но куда ж от этого было деться?

Взглянул Алёша на Старца, и уже не жалел, что проговорился ему о предстоящем походе, и даже понял, что Дубрав уже и прежде об этом знал.

— …Действительно, вам нельзя оставаться — надо собираться, надо отправляться в дальний путь, на север… И ты ведь пойдёшь с ним?..

И тут Дубрав неожиданно опустился на колени перед Ольгой — сделано это было так естественно, что девушка в первое мгновенье даже и не смутилась, приняла это, также как принимала поклоны склонённых над Круглым озером берёзок. Старец внимательно смотрел в её теплейшие, ясные