Когда речь идет о любви [Реймонд Карвер] (fb2) читать постранично, страница - 3

внимательно посмот­рела на Лауру. Потом рассмеялась:

— Да я же шучу.

Мэл открыл новую бутылку и обошел стол кругом, наполняя стаканы.

— Так, ребята, держите. У меня есть тост. Хоро­ший тост. Давайте выпьем за любовь. За настоящую любовь, — сказал Мэл.

Мы чокнулись.

— За любовь! — повторили мы.

На заднем дворе залаяла одна из собак. О стекло бились ветки осины, которая росла под окном. По­слеполуденное солнце наполняло собой пространст­во, создавая ощущение легкости и благодати. Было такое чувство, будто мы находимся где-то совсем в другом месте, в волшебной стране. Мы снова подня­ли стаканы и улыбнулись друг другу, словно дети, за­мышляющие что-то запретное.

— Я расскажу вам, что такое настоящая любовь, — сказал Мэл. — Есть у меня один хороший пример. Я вам расскажу, а вы уж потом сами делайте выводы. — Он подлил себе еще джина, бросил в стакан еще один кубик льда и дольку лайма. Мы ждали, потягивая джин маленькими глоточками. Колено Лауры вновь прикоснулось к моему. Я положил руку на ее теплое бедро.

Что мы вообще знаем о настоящей любви? — сно­ва заговорил Мэл. — Я думаю, что в любви мы все просто новички. Мы признаемся друг другу в любви, и мы действительно любим, кто же спорит. Я люблю Терри, а она меня, и вы, ребята, тоже друг друга лю­бите. Вы, конечно, поняли, о какой любви я толкую. О физической, о том чувстве, которое заставляет те­бя выделить из толпы именно этого человека, об ощущении счастья оттого, что этот человек сущест­вует на свете. Плотская любовь — ее можно назвать любовью сентиментальной, — в том смысле, что изо дня в день ты испытываешь нежность и привязан­ность. Иногда мне трудно представить, что я любил и свою первую жену. Да, это так, я знаю, что любил. Я думаю, что в этом отношении я почти как Терри. Я имею в виду Терри и Эдда. — Мэл задумался, потом продолжил: — Когда-то мне казалось, что я люблю свою жену больше жизни. А теперь я ее просто нена­вижу. Это правда. Как это объяснить? Что стало с той большой любовью? Что с ней стало, вот что не дает мне покоя. Много бы я отдал за ответ на этот во­прос. Потом этот Эдд. Да, мы опять возвращаемся к Эдду. Он настолько любит Терри, что пытается ее убить, а заканчивается все тем, что он убивает себя. — Мэл замолчал и отпил из стакана. — Вы, ребятки, вот уже полтора года вместе, и вы любите друг друга. Этого только слепой не заметит. Вы прямо светитесь любовью. Но вы оба, до того как встретились, люби­ли кого-то еще. И оба были семейными людьми, точ­но так же как и мы с Терри. И вы, вполне вероятно, еще до свадьбы кого-то любили. Мы с Терри вместе уже пять лет и четыре года, как женаты. Но ужас в том, — ужас и одновременно благо, некая спаситель­ная сила, если можно так выразиться, заключается в том, что если с одним из нас что-нибудь случится, — простите, что я об этом говорю, но тем не менее... Так вот, если с одним из нас что-то случится, другой погрустит какое-то время, ну, вы понимаете, а потом придет эта спасительная сила, и он вновь полюбит, полюбит кого-то еще. И все это, вся эта любовь, о ко­торой мы сейчас говорим, станет лишь воспомина­нием. Может, и воспоминания не останется. Ну что, я не прав? Совсем-совсем? Если вы так думаете, то скажите мне прямо. Мне нужно это знать. Потому что я ни в чем не уверен и сам это признаю.

— Мэл, боже мой, — сказала Терри. Она потяну­лась к нему и взяла его руку. — Ты что, уже напился? Дорогой? Ты пьян?

— Солнце мое, я просто рассуждаю вслух, — отве­тил Мэл. — Мне совсем не обязательно быть в стель­ку, чтобы говорить о том, что вертится у меня в го­лове. Мы ведь просто разговариваем, правда? — Он посмотрел ей в глаза.

— Милый, я ведь не критикую тебя, — ответила Терри.

Она взяла свой стакан.

— Позволь тебе напомнить, у меня сегодня выход­ной. Слышишь? Выходной у меня, — сказал Мэл.

— Мэл, мы тебя все очень любим, — сказала Лаура.

Мэл поднял глаза на Лауру. Он посмотрел на нее так, как будто не узнал, как будто это какая-то незна­комка.

— Взаимно, Лаура, — помолчав, выдавил из себя. — Ник, я тебя тоже очень люблю. Знаете, ребята, вы — наши самые близкие друзья.

Он поднял стакан.

— Итак, — продолжил Мэл, — я хотел вам кое-что рассказать. В качестве доказательства своей точки зрения. Все это произошло два месяца назад и до сих пор не выходит у меня из головы, и мне стыд­но делается, когда мы рассуждаем так, будто увере­ны в том, о чем именно говорим, когда речь идет о любви.

— Ладно тебе, — сказала Терри. — Не говори так, будто ты уже напился, ты же почти трезвый.

— Хоть раз в жизни придержи язык, а? — сказал Мэл очень тихо. — Сделай одолжение, просто по­молчи минутку, хорошо? Так вот, речь я веду об од­ной пожилой паре, они попали в автокатастрофу на федеральной трассе. Какой-то парнишка врезался в них, и всю их машину измяло к чертям, и никто осо­бо не надеялся, что они вообще выживут.

Терри перевела взгляд на нас, потом снова на Ма­ла. Она была не то что обеспокоена, но несколько напряглась.

Мэл передавал бутылку по кругу.

— В тот