Сожжение Просперо [Дэн Абнетт] (fb2) читать постранично, страница - 3

окна и проломы в стенах. Началась паника. Беспорядочная возня в темноте, пахнувшей мочой и дымом.

Секира Фита была сбалансирована для одной руки. Ее изготовили искусные ремесленники, и прочное навершие весило не меньше, чем средний новорожденный мальчишка. Ширина лезвия по всей дуге от верхнего до нижнего кончика была не меньше ладони взрослого мужчины, и точильный камень прикасался к оружию лишь накануне вечером.

Секира — устройство простое, это всего лишь рычаг, увеличивающий силу взмаха руки, передавая ее лезвию. Принцип действия сохраняется независимо от того, рубишь ли ты дерево или человека.

Секира Фита рубила кости, пробивала щиты, раскалывала шлемы, несла смерть и обрывала нити. Он был хэрсиром аскоманнского этта и знал, как постоять за себя.

В селении разгорелась жаркая битва. Фит выбросил из шатра двух прорвавшихся сквозь стены балтов, но в тесном помещении не мог как следует размахнуться. Он понимал, что необходимо выбраться наружу. Его окрик заставил отступить и остальных сражавшихся рядом воинов.

Они выбрались из шатра на затянутый черным дымом двор поселения и сейчас же лицом к лицу столкнулись с балтами в изукрашенных шлемах. И тогда началась настоящая драка. Всеобщая резня. Секиры мелькали, словно крылья ветряной мельницы в шторм.

Фенк упал, когда топор балта рассек ему голень по всей длине. Нога перестала слушаться, и он зарычал от ярости. В следующее мгновение удар палицы сбоку по голове сломал ему шею и оборвал нить. Воин рухнул наземь, из разбитого черепа потекла кровь.

Фит отогнал балта с киркой, испугав его свистящими круговыми взмахами секиры.

Гхейи попытался прикрыть Фита с фланга, применив тактику стены щитов. Но у Гхейи не хватило времени, чтобы взять подходящий щит со стойки с оружием, и в его руке был всего лишь изрядно потрепанный обломок дерева, используемый для тренировки. Копье балта прошло насквозь и пронзило тело, так что внутренности вывалились на снег, словно связка колбас. Гхейи попытался подхватить их, как будто мог вернуть кишки обратно, и тогда все снова было бы в порядке. От внутренностей пошел пар. Гхейи пронзительно крикнул от ужаса и боли. Уже ничего нельзя было сделать, и он знал, что смертельно ранен.

Он снова крикнул, обернувшись к Фиту. Но не от боли. Он разозлился, предчувствуя смерть.

Фит нанес удар милосердия.

Фит бросил последний взгляд на Гхейи, отвернулся и заметил пальцы на снегу. На снегу двора, истоптанному скользящими ногами и перемешанному с кровью. Это были пальцы женщин и детей, отрубленные от поднятых в попытке защититься рук.

Там же на снегу он увидел целую кисть, крошечную ручонку ребенка, прекрасную и неповрежденную. Фит узнал ее по приметному кольцу. Он знал ребенка, которому принадлежала эта рука. Он знал отца этого ребенка.

Фит почувствовал, как его голову заполняет кровавый туман.

Перед ним возник молчаливый и решительно настроенный балт. Фит крепче сжал древко секиры, размахнулся и нанес балту смертельный удар в лицо.

Осталось всего четверо хэрсиров. Фит, Гутокс, Лерн и Бром. И никаких признаков присутствия вождя этта. Вероятно, он уже замертво лежал на покрасневшем снегу вместе со своими хускарлами.^[10]

Фит чуял кровь. Запах был невероятно сильным и придавал морозному утреннему воздуху привкус горячей меди. Он чувствовал и внутренности Гхейи тоже. Запах разорванного живота, кишок, желтоватого жира и жар его жизни.

Фит знал, что пора уходить.

Вышнеземец находился в самом дальнем шатре. Даже сами аскоманны предпочитали держать его подальше от остальных людей.

Он сидел, привалившись спиной к подушкам.

— Слушай меня, — прошипел Фит. — Ты меня понимаешь?

— Понимаю. Мой переводчик работает, — ответил побледневший вышнеземец.

— Пришли балты. Двадцать челнов. Они забьют тебя насмерть. Скажи, может, ты предпочитаешь удар милосердия моей секирой?

— Нет, я хочу жить.

— А ты можешь идти?

— Наверно. Только не оставляй меня здесь. Я боюсь волков.

«На Фенрисе нет волков».

Много лет назад вышнеземец рассмеялся, услышав эти слова.

Их произнес уважаемый ученый и хранитель, в прошлом заслуженный итератор по имени Кирил Зиндерман. Вышнеземец, недавно окончивший с отличием университарий в Сардиссе, получил великолепное назначение в восьмимесячную полевую экспедицию, целью которой было исследование и консервация некоторых загадочных инфостержней Новой Александрии, пока песчаные бури и опаляющая радиация не успели окончательно разрушить драгоценные руины, сровняв их с унылой пустыней Нордафрики. Это произошло задолго до того, как вышнеземец решил посетить Фенрис или называться Ахмадом Ибн Русте. В то время ему было всего двадцать пять, и друзья звали его Каспером.

Зиндерман быстро запомнил его имя. Итератор не был руководителем проекта. Его прислали на три недели для консультаций, но ученый не считал зазорным испачкать руки