Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
мохнатой шкуры…
— Сядь, Миша, сядь! весело крикнулъ Григорій.
— Полно хлопотать-то, садись, родимый, прибавилъ и Алексѣй.
Животное, ослабѣвшее, наконецъ, отъ потери крови осунулось и слегка опустилось, поджимая заднія лапы. Только дикій ревъ оглашалъ лѣсъ.
— Валить? сказалъ Алексѣй, придерживавшій рогатину.
— Чего? Не слыхать. Ишь оретъ…
— Валитъ, говорю. Не встанетъ, небось…
— Рано. Ну, да въ двоемъ-то осилимъ. Не здоровѣе же онъ Шванвича! крикнулъ Григорій.
Оба брата при этомъ имени громко расхохотались. Медвѣдь съ испуга приподнялся снова отъ дружнаго взрыва смѣха, но осунулся опять и совсѣмъ сѣлъ. Братья вырвали изъ снѣга свой конецъ рогатины уперлись въ нее оба и съ усиліемъ повалили животное навзничь. Медвѣдь слабо забарахтался среди окрашеннаго сугроба и затѣмъ, не смотря на вырванную рогатину, не поднялся.
Григорій Орловъ досталъ длинный кинжалъ изъ-за пояса, быстрымъ движеніемъ нагнулся надъ животнымъ и размашисто вонзивъ въ него весь кинжалъ, распоролъ горло. Медвѣдь зашипѣлъ какъ-то и, зарывая горячую морду въ снѣгъ, только судорожно подергалъ задними лапами и распластался во всю свою длину.
— Ладно, Миша. Такъ-то лучше… весело сказалъ Григорій. Погрѣлись однако знатно, обратился онъ къ брату и, снявъ мѣховую шапку, обтеръ себѣ лобъ.
— Да, силенъ былъ покойникъ Михаило Иванычъ.
— Будь одинъ съ нимъ, пришлось бы палить. Сдался бы ты, Мишутка, не инако, какъ на нѣмцевъ ладъ. A то-ли дѣло эдакъ… Побарахтаться, да погрѣться! Ишъ вѣдь здоровенный!.. нагнулся Григорій надъ медвѣдемъ.
— Пожалуй, даже посильнѣе Шванвича, усмѣхнулся Алексѣй. Того мы вдвоемъ легче одолѣваемъ.
Братья разсмѣялись.
— Ну, теперь надо звать Ласунскаго и своихъ Чухонъ.
— Врядъ дозовемся. Коли на зовъ горластаго Мишки не прибѣжали, стало такъ далеко, что и не докличешься.
Алексѣй Орловъ досталъ изъ-за спины охотничій рогъ и сталъ трубить. Потомъ прислушался.
Все было тихо, и не только отвѣтнаго звука другой трубы, ни шелеста, ни шороха не слышно было кругомъ среди морознаго затишья и застоя.
— Вотъ что, братъ, нечего даромъ-то за музыкой время терять, сказалъ онъ. Берись! Впрягемся мы въ Мишку, какъ парой въ дышло, да за задніе лапы и потащимъ въ лошадямъ. Тутъ болѣе версты не будетъ.
И два богатыря, ухвативъ распластавшуюся лохматую махину, легко потащили ее, бодро шагая рядомъ.
Кровавый слѣдъ багровой лентой вился за ними по серебру снѣговъ.
— Эхъ, кабы намъ, братецъ, дѣла наши всѣ также вотъ лихо вершить, какъ на охотѣ!
— Кабы съумѣть управиться также споро, какъ мы вотъ съ Мишками справляемся, договорилъ Григорій Орловъ на ходу…
— Тамъ не сила, а разсудокъ, да смѣкалка дѣло вершаетъ…. A главное и первое всему начало — согласье… отозвался Алексѣй.
— Я все тутъ стоялъ въ лѣсу…. Ждалъ вотъ этого…. A прозѣвалъ бы непремѣнно, потому что все въ головѣ у меня Лейбъ-Компанцы прыгали…. Вотъ кабы эдакъ то!.. Въ одну ночь… Безъ шуму, безъ драки… безъ убивства своего брата, офицера какого иль солдата.
— Вишь чего захотѣлъ! Нешто можно? Статочное ли это дѣло? Вѣдь тутъ не тетушка Леопольдовна, да шестимѣсячный младенецъ на престолѣ… Да оба нѣмцы… Да и охраны никакой…
— A нынѣ-то кто-жъ? Все то же…
— То же, да не то. Тѣ-же щи, да съ говядинкой… Голштинское-то войско глядѣть что-ли будетъ?.. Да что Голштинцы!.. Вонъ свои Измайловцы да Семеновцы по ею пору никакимъ голосомъ не откликаются. Э — эхъ. Все это… сновидѣнья одни наши! вздохнулъ Алексѣй Орловъ.
— На мой толкъ, Алеханушка, прежде всего рогатиной намъ хохлацкой заручиться. Тогда все, какъ по маслу пойдетъ.
— Какой рогатиной?!
— Хохлацкой. Въ ней вся сила! смѣялся, шагая, Григорій.
— Что ты приплетаешь? Какая хохлацкая рогатина?
— A гетманъ! Графъ Кирилла Григорьевичъ.
Алексѣй Орловъ усмѣхнулся и тряхнулъ головой.
— Мудрено. Къ Разумовскимъ и воротъ не найдешь; не знаешь съ какой стороны и подъѣхать къ нимъ. Они оба доки — мягко стлать.
— Говорю — пустите меня!
— Пустите? Рано. Что зря въ петлю лѣзть! отвѣчалъ серьезно младшій братъ. Они по первому слову велятъ тебя арестовать и поѣдутъ къ государю… Намъ за тобой вслѣдъ и пересчитаютъ всѣмъ головы. Да и зачѣмъ? Мы еще и не знаемъ сами съ какого конца взяться.
— Гетманъ не таковъ человѣкъ, чтобы доносить. Да и хитеръ. Онъ, поди, давно носомъ чуетъ, чего вся гвардія желаетъ.
— Вся гвардія. Вся ли, Гриша? Кабы вся-то желала, такъ мы съ тобой не болтали бы зря, а дѣло дѣлали.
— Ну, а не въ примѣръ мудренѣе, говорю, начать, коли гетмана не достанешь себѣ.
— Начинать-то, Гриша, покуда нечего, а то и безъ него обойдемся. Что тутъ гетманъ?.. A тяжелъ вѣдь проклятый. Руки обломаешь объ него.
— Гетманъ-то? Да, лѣнивъ на подъемъ; какъ всѣ они, сказываютъ, хохлы.
— Вотъ этотъ гетманъ тяжелъ, говорю! разсмѣялся Алексѣй Орловъ и бросилъ лапу животнаго.
Братья остановились отдохнуть и молча стали надъ медвѣдемъ.
Последние комментарии
2 часов 7 минут назад
2 часов 8 минут назад
4 часов 10 минут назад
4 часов 12 минут назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 2 часов назад