После всех этих лет [Сюзан Айзекс] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

системы безопасности рядом с дверью. Зеленый свет означал, что кто-то выключил сигнализацию. Я же — я была уверена — включала ее. Еще одно всхлипывание. Господи, нет! И вдруг меня озарило…

Александр! Ну конечно! У него кончились деньги, он вернулся домой, и, бросив рюкзачок на пол, сидит сейчас со своей гитарой наверху, у себя в комнате. Меня рассердила его небрежность, но я так была рада, что хоть один из моих детей был сейчас дома. Я протянула руку к выключателю и зажгла свет.

На полу был не рюкзачок Алекса.

Это был Ричи. Ричи, который лежал на спине с искаженным от боли лицом.

В его груди высоко торчал нож.

Как я закричала! Размахивая руками, я рванулась куда-то в сторону, налетела на уэльский кухонный стол, и висевшая над ним деревянная расписная бело-голубая с изображением голландских девушек тарелка и суповая миска с грохотом полетели на пол. Я опять закричала. Должно быть, я видела слишком много фильмов. Что делает женщина, когда видит труп? Она издает истерический, леденящий душу вопль, способный убедить Всевышнего изменить свое решение.

Я прикоснулась к щеке Ричи. Она была холодна, как лед. Но ведь он лежал на кафельном полу. «Ричи», — прошептала я. «Ричи!», — крикнула я изо всех сил. Ответа не было. Никаких признаков жизни. Я поднесла палец к его носу, чтобы убедиться, дышит ли он. Нет. Но должен же быть какой-то шанс! Он может еще вернуться к жизни! «Ричи, пожалуйста!» Переходя от истерики к действиям, я схватилась за ручку ножа и, раскачивая его из стороны в сторону, пыталась вытащить его. Все было напрасно. Нож не слушался меня. Ричи оставался недвижим. Теперь я убедилась, что он был действительно мертв.

Что я чувствовала в тот момент? Сердце мое превратилось в холодный камень. Я вся оцепенела. Нет, не совсем так. Ричи, без сомнения, был мертв. Но выглядел, как живой. Я снова несколько раз громко окликнула его. Каждую минуту, как в постановках домашнего театра, он мог встать и вытащить нож из груди. Но этого не произошло.

Кровь на его теле образовала красивый цветок с тремя лепестками, а черная ручка ножа торчала, как огромная тычинка. Кошмар! У меня закружилась голова, меня начало подташнивать. Я закрыла ладонями нос и рот, чтобы не дышать. И тут только до меня дошло. Если бы к моей футболке был прикреплен самый чувствительный в мире микрофон, он бы уловил мой шепот: «Убийство!»

Ричи был мертв, потому что кто-то его убил.

Я заставила себя посмотреть на него. Его тело лежало поперек кухни на темном дощатом полу. Кулаки были сжаты, а пальцы правой руки, согнутой в запястье, сильно зажали большой палец. Мои пальцы сжались таким же образом.

Но я ведь не дотрагивалась до ножа! Я не наивная девочка, я прочитала много детективных романов и просмотрела массу детективных фильмов. И знала, что в этот ужасный момент нельзя терять самообладания. А что если я уничтожила отпечатки пальцев убийцы? Или стряхнула крошечные частицы кожи, которые полиция могла бы отправить на экспертизу криминалисту?

Я постаралась взглянуть на все объективным взором. Ну, совершенно объективным, потому что первое, что мне пришло в голову, было то, что Джессика не позволяла ему носить готовую одежду. Я никогда не видела, чтобы мужчина в повседневной жизни носил такую изысканную одежду. Великолепные спортивные туфли — не потрепанные и поношенные, грязно-серого цвета, как те, что он надевал на баскетбол, работая в школе, а блестящие, черные, последней модели. Они, вероятно, стоили больше, чем месячная плата за нашу первую квартиру. Прекрасного покроя хлопчатобумажные брюки с отворотами. Облегающий пуловер.

Я осмотрела пол вокруг него: грязь, темные куски глинистой почвы на странном пятне, протянувшемся от самой двери. В животе у меня забурчало. Больше я не могла этого выносить. Ужас сдавил мне горло, я начала задыхаться, но не отводила взгляда. Грязь могла послужить ключом к разгадке. Сделав глубокий вдох и затаив дыхание, я обошла Ричи на некотором расстоянии. Грязь забилась в бороздки на подошвах туфель, особенно на левом. Совершенно ясно, что это он оставил следы.

Так и было. Больше никаких улик я не заметила. Однако убийца должен был оставить хоть какие-то следы. Я повернулась спиной к Ричи и ждала, что вот прямо сейчас появятся запыхавшиеся полицейские. Как я скажу им, что я прикасалась к рукоятке ножа? Да где же они? В конце концов я поняла, что ждать нечего. В кухне был только Ричи и я. Он, конечно, не мог набрать номер 911. Тогда это сделала я. Женщина с испанским акцентом ответила:

— Полиция. Скорая помощь.

Я сказала:

— Я хочу заявить об убийстве. — Затем я начала бормотать: — Номера улицы нет, но если доехать до конца Хилл-роуд и повернуть на Анкоридж-лейн, затем по гравиевой дороге направо — там знак частного владения. Это Галле Хэвен. — И добавила: — Жертва…

Она ждала. Я не могла произнести ни слова. Я была будто загипнотизирована медной подставкой для чайника, в которой отражалось мертвое тело Ричи.

— Жертва? — настойчиво