Робот и бабочка [Витауте Юргисовна Жилинскайте] (fb2) читать постранично, страница - 3

Снежинка! — подхватили, дивясь, подоспевшие голуби. — Ах, какая прелесть!

Следом за голубями прибежали дети, обступили Снежинку и даже присели на корточки.

— Может, она пластмассовая? — толковали дети. — А может, стеклянная? Нет-нет, не стеклянная и не пластмассовая, самая настоящая! От нее холодок идет. Наверно, сейчас растает…

Снежинка, склонив головку, хитро усмехнулась. Ей очень нравилось, что все интересуются, восхищаются, следят за каждым ее шагом. Окруженная притихшими от удивления ребятами, она весело притопнула ножкой, раскинула тоненькие ручки и принялась, не касаясь земли, отплясывать стремительный танец метели. Словно крохотная балерина, носилась и кружилась она по всему скверу, по всей широкой площади, а голуби, дети и даже взрослые бегали следом, любовались и громко ахали:

— Ах, какая прелесть!… Ах, как замечательно!… Это же настоящее чудо природы!…

Но вот улицу окутали вечерние сумерки, и все разбрелись по домам. Голуби попрятались под стрехой, ребята отправились ужинать и спать. Осталась наша Снежинка одна-одинешенька. Она очень устала, ее маленькое сердечко стучало, как молоток по наковальне. Кто-кто, а уж она-то заслужила отдых! Но где найти приют на ночь? Неподалеку алела клумба с тюльпанами, и Снежинка, недолго думая, впорхнула в чашечку самого большого цветка. Тут было уютно, мягко, и Снежинка блаженно улеглась на алом бархатном лепестке.

— Ой, — поежился тюльпан, — какая ты холодная! Меня дрожь пробирает!

— Я только немного отдохну и снова выскочу, — пообещала Снежинка.

— Ну уж нет! — решительно отрезал тюльпан. — Этого я не вынесу! Застудишь — и конец мне! Ступай-ка отсюда прочь, да поскорее!

И он так затряс своей алой чашечкой, что Снежинке волей-неволей пришлось выбираться оттуда и искать приют в другом месте. Прижалась она к длинной травинке.

— Это еще что такое?! — встала дыбом травинка. — Я целый день солнечным теплом запасалась, а тут вдруг ледяной холод? Так можно сразу пожелтеть и увянуть. А ну-ка, убирайся прочь!

Снежинка испуганно соскользнула с травинки и, покачиваясь от усталости, побрела по улицам. Всюду царила ночь, всюду было пустынно и темно, только ко всему равнодушные уличные фонари бросали вокруг неживой, голубоватый свет.

Вдруг Снежинка остановилась и прислушалась: из приоткрытого окна доносился детский плач. Взлетев вверх, Снежинка заглянула в окно и сквозь щелку в форточке пробралась в комнату.

В кроватке сидел мальчик и, всхлипывая, озирался по сторонам. Видимо, папа и мама крепко спали и не слышали его плача. Снежинке стало жаль малыша. Она вспрыгнула на одеяло и стала там кувыркаться. Это получалось у нее так ловко и весело, что мальчик, глядя на нее, рассмеялся, слезы у него высохли.

— Ля-ля-ля, — подпевал мальчуган, протягивая Снежинке теплую розовую ладошку. Снежинка уселась на нее, и мальчик стал прижимать гостью к щекам, подбрасывать, как мячик, даже лизнул кончиком языка. Наконец, наигравшись, заснул. Снежинка тоже задремала, прижавшись к груди мальчугана, довольная тем, что наконец-то нашла приют.

Разбудил ее кашель. Малыш кашлял долго и громко, пока не открылась дверь комнаты и не появилась его мама. Она встревоженно приложила ладонь ко лбу сына.

— Какой горячий лоб! — забеспокоилась мама и поставила малышу градусник. Ртутный столбик дополз до сорока градусов!

Мама бросилась к телефону, вызвала скорую помощь. Через несколько минут в комнату вошел доктор.

— Воспаление легких, — сказал он, осмотрев мальчика.

— Не понимаю, когда он мог простудиться, — растерянно бормотала мама. — В комнате тепло, не дует, хоть форточка и открыта. Вечером, когда я укладывала его спать, он был совершенно здоров.

— Придется отвезти в больницу, — решил доктор.

Мальчика положили на носилки и понесли в машину скорой помощи. Кроватка осталась пустой. Снежинка выбралась из-под одеяла и снова выпорхнула на улицу. Ей было очень грустно — неужели малыш заболел из-за нее?

А город все еще крепко спал. Стояла глубокая ночь. За балконной решеткой светилось одно окно. За ним горела настольная лампа. Через стекло виднелась склоненная над книгой седая голова. Снежинка взлетела к балкону и на цыпочках прокралась в комнату. Там за письменным столом сидел старенький седой дедушка.

— Что ж, — шептал он, — кажется, недаром прожил я свою жизнь: написал много книг о мудрости мира, о том, что все в нем постоянно изменяется, что нет ничего вечного; каждый цветок когда-нибудь вянет, каждая звезда гаснет, на смену ночи приходит утро, а под лучами весеннего солнца тает зимний снег… Ой, что это?

Ученый увидел, что к нему на стол опустилась большая белая снежинка.

— Неужели зрение стало изменять мне? — Старик потер уставшие глаза, надел очки и снова взглянул на стол: да, на обложке одной из его толстых книг белела большая снежинка! Когда ученый коснулся ее пальцем, то ощутил ледяной холод.

— Какое странное, необъяснимое явление! — воскликнул