Долгая дорога к дому [Алексей Иванович Ефимов] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

темными массивами домов с редкими пятнами освещенных окон. От света уличных фонарей на его днище лег слабый синеватый отблеск.

Корабль сделал огромный круг над центром города. Там, несмотря на позднее время, кипела жизнь. Но на ту высоту, на которой он парил, звуки не доносились и всё движение внизу казалось совершенно нереальным.

Корабль не завершил второго круга, зависнув в километре от земли. Поток неощутимых импульсов устремился вниз. Возвращаясь, они несли множество отдельных фактов, которые выстраивались в ровные ряды.

Не удовлетворившись этой информацией, корабль скользнул вниз. Он плыл над самыми крышами домов, воспринимая сны, мысли и чувства их обитателей. Наконец, он завис на миг, словно задумавшись и, описав короткую дугу, застыл, наклонившись вперед, у одного из окон третьего этажа. Здесь он висел около минуты, словно заглядывая в комнату. Затем, сверкнув двигателями, по крутой дуге взметнулся вверх, и, тускло блеснув отраженным светом, исчез в небе.

2.

Когда в палате вдруг погас свет, мы ещё не успели заснуть. Почему — понять несложно. Если вас, совершенно здорового четырнадцатилетку, вдруг, ни с того, ни с сего, посадят в машину "Скорой помощи", отправят в больницу, и устроят дотошный медосмотр, не отвечая ни на один ваш вопрос и даже не давая позвонить родителям, вы вряд ли сможете спокойно спать. Хотя я не боялся, нет, напротив, даже был возбужден столь неожиданной переменой в моей жизни.

Всё началось со странного ощущения присутствия чего-то, стоящего выше и знающего неизмеримо больше. Я замер, пытаясь понять, что это со мной происходит, — и в этот миг почувствовал прикосновение, легкое, почти незаметное: моего лица внезапно коснулся странный ток тёплого, полного пыли воздуха. Я вдохнул его — и он обжёг мне грудь. В носу защипало, захотелось чихнуть — и тут мгновенная острая боль пронзила голову. Мне вдруг стало очень жарко, сознание на миг раздвоилось, — я словно смотрел на себя со стороны… — а потом я как бы уснул. Нет, я продолжал воспринимать реальность, но вот то, что я делал, от меня уже не зависело.

— Давай убежим, — предложил я Петру.

Он был моим ровесником и соседом по палате. Я знал его всего несколько часов — нас вместе привезли сюда — но сразу ощутил к нему симпатию. Те несколько часов, что нас осматривали и обследовали, он с интересом посматривал в мою сторону. Я отвечал ему тем же. Теперь мне вдруг показалось, что я знаю его много лет.

— Давай.

Он отбросил одеяло и встал, настороженно осматриваясь. Палата походила на гостиничный номер — с полированными кроватями, тумбочками и ковром на полу, но матовые стекла пропускали в неё лишь мутное подобие света. В двери тоже были стекла, прозрачные — чтобы нас видели — и она не была заперта. Нам сказали, что туалет в конце коридора. Там, рядом, была лестница.

Петр молча показал на себя, потом на меня и на дверь. Я кивнул, потом легко, одним движением, поднялся. Беззвучно ступая босиком, мы выскользнули наружу. Я ощутил смутную, бесполезную неловкость — нас раздели до трусов, не дав взамен никакой одежды.

Петр поднял руку, настороженно прислушиваясь. Его плавки казались белым пятном на смутном призраке тела. Коридор тонул в непроницаемой тьме, лишь в его конце, — там, где за дверью еле слышно журчала вода, — сквозь стекла лестничной двери пробивался синий свет уличных фонарей.

— Всё тихо. Пошли.

Мы быстро, но осторожно пошли к лестнице. Ковер на полу делал наши шаги совершенно бесшумными.

Белая двустворчатая дверь лестничной клетки оказалась заперта. Я несколько раз дёрнул ручку, словно не желая соглашаться с этим. За ней было окно — обрезанная резким светом снизу таинственная темнота, а справа — две лестницы, одна вниз, вторая, ближняя — вверх.

Словно кто-то указал мне пальцем, я поднял голову. Между створками двери и верхом проема зияло прямоугольное окно — окно без стекла. Я встал на цыпочки и вытянулся. Мои поднятые руки коснулись гладкой поперечины и крепко вцепились в острый край рамы. Я подтянулся, поджав ногу, зацепился большим пальцем за дверную ручку — и, наполовину высунувшись в проем, застрял. Высунувшись по пояс, я никак не мог развернуться и спрыгнуть вниз.

Петр вдруг подхватил меня под колени, выталкивая в проём. Мое сердце обморочно бухнуло, я чуть не вскрикнул, на миг потеряв равновесие и падая вниз. Мои руки перекрутились и соскользнули с рамы, пятки с силой ударили в пол, — и я сообразил, что сижу на корточках, уже по ту сторону двери. Над ней показалось лицо Петра. Он подтянулся и протянул мне руку. Я без слов сжал её, он высунулся до пояса… перегнулся вниз… Я попятился, отступая под его весом, он боком перевалился через проем и приземлился на ноги. Мы вздохнули, с радостью глядя друг на друга. Откуда-то я знал, что на нашем пути больше не будет столь серьезных препятствий.

3.

Недалеко отлетев, корабль завис над крышей высотного