Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
форточку — и морозный воздух ворвался в комнату. С непокрытой головой, в белом свитере, плотно облегающем сильное тело, Боканов вышел на крыльцо.
Из-за реки огненным диском вставало солнце. Искрился снег, свисающий с крыш, как гребни застывших волн.
Со станции доносилось усталое попыхивание паровоза.
И все это — солнечные блики в стеклах домов, серебристые переливы снега, негромкие звуки мирного провинциального утра — показалось Боканову чем-то неправдоподобным, когда он вспомнил, что война продолжает идти своей суровой дорогой. Он представил дивизион в походе, родные лица командиров батарей, смышленого конопатенького ординарца Костю Черкашина, пожилого, рассудительного телефониста Андрона Шаблина и с грустью подумал: «Как они там? Жаль, что без меня заканчивают войну… Доведется ли встретиться?»
Издалека, со стороны училища, донесся призывный звук трубы.
ГЛАВА II
1
Как не хочется ранним зимним утром сбрасывать теплое одеяло и, окунаясь в охлажденный за ночь воздух спальни, спрыгивать с постели.
А труба неумолимо настаивает:
— Подъе-ем! Подъе-ем!
Илюша плотнее натягивает на голову одеяло. Свернуться бы калачиком, не слышать противного голоса старшины, скрипуче повторяющего вместе с трубой:
— Подъе-ем!
Ну, хотя бы дал до десяти просчитать, хотя бы не заметил под одеялом и прошел мимо!..
— Подъе-ем!
Одиннадцатилетний Илюша Кошелев легко привык к режиму училища. Ему нравилось повторять приказания офицеров, громко отдавать рапорт в дни дежурств, прощаясь с учителем, весело скандировать:
— Сча-стливого пути, товарищ преподаватель!
Но сразу вскакивать утром по зову трубы и бежать на зарядку было самым тяжелым испытанием. Когда голос старшины раздался прямо над головой, Илюша жестом отчаяния отбросил одеяло и сел на койке, протирая глаза.
Маленький, круглолицый, с оттопыренными ушами (мамы такие уши называют «лопушками»), он очень походил на степного тушканчика, вынырнувшего на зорьке из норы.
— Суворовец Кошелев, — строго сказал старшина, — вы задерживаете всю роту.
— Я сейчас! — Илюша виновато заморгал и окончательно проснулся.
Со двора доносились звуки марша, — оркестр торопил выходить на прогулку.
Мороз пощипывал лицо, и дежурный по училищу подполковник Русанов разрешил опустить наушники. На дворе еще темно. Свет электрических фонарей с трудом разгоняет предутреннюю мглу. Оркестр заиграл что-то веселое, и черные фигуры на плацу закружились в беге, высоко подбрасывая колени.
Зарядка стряхнула с Кошелева остаток сонливости. Он вместе с товарищами возвратился в спальню, заправил по-армейски койку и осмотрел ее, отступив немного назад. Видно, что-то ему не понравилось: он заново взбил подушку и осторожно пригладил края одеяла.
В коридорах пахло свежевымытыми полами, сырой глиной затопленных печей и, едва ощутимо, сапожной мазью.
В черных брюках с алыми лампасами, в белой нательной рубашке из тонкой байки, Кошелев пробежал в туалетную комнату — чистить ботинки.
Здесь, в стороне от подставки для чистки ботинок, Павлик Авилкин и Максим Гурыба натирали мелом пуговицы гимнастерок, Максим — прямо на себе, а Павлик, сняв гимнастерку, продевал ее пуговицы в дощечку, в которой была сделана прорезь, формой похожая на ключ. В круглое отверстие Авилкин проталкивал пуговицы, проводил их по тонкому каналу прорези и, собрав вместе, натирал мелом, поплевывая на жестяную щетку. Дощечка предохраняла гимнастерку от мела.
— Здорово, Кошель!
— Трудишься, Авилка?
— Видал, как блестят?
Пуговицы так и сияли, но Авилкин все тер их, пока они не стали теплыми.
Илюша навел глянец на ботинки, дружески ткнул Максима щеткой под ребро, получил сам щелчок по затылку и, пританцовывая, побежал в умывальную.
Там он снял рубашку, проворно схватил с общей длинной полки свою мыльницу, зубную щетку, жестяную коробку с порошком и протиснулся между товарищами к умывальнику с медными сосульками. Обвязав полотенце вокруг пояса, Илюша стал ожесточенно подбрасывать ладонью вверх сосульку, по которой стекала в пригоршни холодная вода.
Он фыркал, тоненько повизгивал и, растирая тело, выгибался, стараясь забросить ладонь подальше, к лопаткам.
Окончив умывание, Илюша Кошелев надел гимнастерку с алыми погонами, туго перехватил ее ремнем с большой бляхой, похожей на матросскую (только на этой была пятиконечная звезда), и заспешил в ротную комнату отдыха — там уже строились.
Светало, когда ребята младшей роты вошли в столовую и остановились у столов, выжидающе поглядывая на дверь. Ага, вот, наконец, и воспитанники первой роты заняли свои места. Круглолицый офицер выдержал небольшую паузу и скомандовал:
— Садись!
Малыши шумно задвигали стульями и, рассевшись за столом, начали озабоченно подтыкать салфетки за воротники.
— Какой у нас первый урок? — спросил Максим Гурыба у Илюши Кошелева, грея
Последние комментарии
1 день 7 часов назад
1 день 15 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 10 часов назад