Если только дозвонюсь… [Сергей Федорович Чевгун] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

распахнулась, и я понял, что надеяться мне не на что.

— Когда-нибудь мне все это надоест, и я подамся в сумасшедшие бухгалтеры! — декламировала Зинаида Петровна, покачиваясь на носилках. — Мне надоест мир малых цифр и больших зарплат, мир арестованных счетов и оправданных по суду бюджетных растратчиков…

— Пятый случай за утро, — пожаловался санитар, проходя мимо меня. — Кошмар!

Я грустно помахал носилкам и пожелал им счастливого пути.

Включив компьютер, я долго ломился в свой почтовый ящик, потому что забыл пароль. А когда его вспомнил, было уже поздно доставать из ящика то, что я туда не бросал: позвонили из приемной.

— Семен Кирсанович вас ждет, — сообщил телефон, и добавил с явной угрозой. — Нет, точно уйду в сумасшедшие!

С трудом припоминаю, как я добрался до кабинета редактора. Приемная все еще пенилась, но не шампунем. А куда подевалась Вика, мне было уже все равно.

— Проходите! — послышался голос из-за двери.

Я зашел, поздоровался, попробовал улыбнуться… Бесполезно.

— Я только что был у мэра, в больнице. Сегодняшняя статья его доконала. Так что труба твое дело, Вася! — торжественно объявил редактор, вставая из-за стола.

— Вообще-то я Александр Сергеевич…

Но редактор мне не поверил:

— Ты, Вася, ври да не завирайся. Нечего из себя Пушкина строить!

Здесь дверь за моею спиной начала медленно открываться. Я оглянулся и увидел черноту пистолетного дула.

— Всем стоять! — молодой человек героической наружности cдвинул меня в сторону и приблизился к столу. — Значит, так. Один труп женского пола мы уже нашли — в приемной под столом лежал…

— Вы кто? — ойкнул редактор.

— Здесь вопросы задаю я! — крикнул молодой человек, и тут же этот вопрос задал. — Колись, где остальные три штуки прячешь?!

Я понял, что редактору уже не нужен, и бочком, бочком ввинтился в дверной проем. Здесь меня обыскали и отпустили, предупредив, что обязательно оштрафуют, если буду переходить улицу в неположенном месте. Последнее, что я слышал, скатываясь в лифте до первого этажа, это голос редактора:

— Наконец-то мне не надо будет всякому мэру… (здесь невнятно), и я стану обыкновенным сумасшедшим!

Я наскоро перекрестился и покинул Дом печати.

Кажется, навсегда.

Абсолютно не помню, как и на чем я добирался до дома. Наверное, меня опять царапали и отдавливали мне ноги, потому что в квартиру я вошел, прихрамывая, с лицом в косую линейку и без пиджака. Даже не разуваясь, я закурил прямо с фильтра рязанского «Винстона» и выкинул в форточку домашние тапочки. Потом долго лежал между прошлым и будущим на диване и сочинял стихи.

Одно стихотворение мне понравилась, и я увековечил его на обоях:

— Вот сбегает прямо с гор
Ручеек проворный.
До чего же нас довел
Этот спам позорный!
Я перечитал написанное, выправил кое-где орфографические ошибки и сел писать заявление в Союз российских писателей. Копию я решил отправить в Союз писателей России. «Будучи не замеченным в порочащих меня связях, а также не являясь членом ПЭН-клуба…» — быстро-быстро писал я на обрывке газеты. И здесь от важной работы меня оторвал телефонный звонок.

— Алло?

— Справочную вызывали? — спросил аппарат мужским голосом.

— Нет!.. Не вызывал!.. Не участвовал!.. Не привлекался!.. — заорал я благим матом, ища глазами спасительный рычаг.

— Не бросайте трубку — хуже будет, — честно предупредил аппарат. — Записывайте телефон гражданина П…

Я записал.

Аппарат облегченно вздохнул и отключился.

* * *
Четвертые сутки я сижу, больной и небритый, и гляжу на телефон. Записанный номер лежит передо мной и ожидает набора.

Я представляю, как накручу телефонный диск и скажу… Или даже прокричу… Нет, просто выложу все, что я думаю.

А думаю я примерно следующее:

«Когда-нибудь мне это все надоест, и я уйду в сумасшедшие.

Мне надоест мир богатых и бедных, грязных и чистых, мрачных и беззаботных. Мир умных и тех, кто умен лишь при должности, мир оплаченной правды и бесплатного вымысла…»

Ну, и так далее.

Я много чего скажу. Если только дозвонюсь.

Но для этого и в самом деле надо быть сумасшедшим.