Полковник Коршунов [Лев Владимирович Канторович] (fb2) читать постранично, страница - 4


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

молодой жене Джантая.

Прошло два года. Кутан вырос и окреп. Он обошел все горы на много верст вокруг, он знал каждое ущелье, каждый ручеек. Он в совершенстве научился читать сложную книгу следов в горах и лесах. Объезжая жеребцов, он стал ловким и сильным. Охотясь, он научился стрелять без промаха и никогда не тратил пули зря.

Ему исполнилось семнадцать лет.

5

Младшая, любимая жена Джантая родила сына. Джантай зарезал много баранов, и целый день богатые джигиты банды ели беш-бармак[7] и пили водку в его юрте.

Когда солнце спустилось к вершинам гор, началась байга[8].

Джантай вышел из юрты, опираясь на плечо своего любимого сына Алы. Лицо Джантая лоснилось от жира. С ним вышли Джаксалык и все курбаши[9] банды.

Алы, старший сын после убитого в Китае, был невысок ростом, но строен и силен. На нем был богатый халат, по-дунгански распахнутый на груди и опоясанный ярким шелком. Кинжал и пистолет торчали из-за кушака. Широкая лисья шапка сдвинута была на затылок. На ногах Алы были щегольские ичиги[10] из тонкой козлиной кожи.

Кутан, стоя в толпе пастухов и низко кланяясь вместе с ними, с завистью поглядел на Алы.

Джантай взошел на холм.

Отсюда должна была начаться скачка. Сначала по долине, а затем по головокружительной тропе лошади должны были проскакать вокруг горы и вернуться к этому же холму.

На небольшой поляне крутились разгоряченные кони, визжали и свистели всадники. Сбоку поляны садились на лошадей пастухи. Они тоже должны были участвовать в скачке, но не решались подъезжать к середине, где гарцевали джигиты. Лошади рвались, и пастухи с трудом сдерживали их.

Джантай ждал, улыбаясь, и не подавал сигнала к началу скачки.

Кутан, встав на стременах, не отрываясь смотрел из-за спин окружающих его всадников на плотную, коренастую фигуру Джантая. Старик один стоял на холме.

Под Кутаном был небольшой вороной жеребец. На первый взгляд он был ничем не примечателен. Нужно было приглядеться внимательно, чтобы заметить необычайно широкую грудь, длинный мягкий живот, поджарый круп и плотные ноги. Мотая мохнатой головой и дрожа всем телом, жеребец косил красным злым глазом, храпел и рвал повод. Кутан осаживал его к самому краю поляны и заставлял стоять почти неподвижно.

Уже давно Кутан выбрал этого жеребца в своем табуне. Он заботливо следил за ним, объезжая его особо старательно. Кутан знал, что жеребец никогда не будет принадлежать ему, но так нравился юноше этот конь, что он ухаживал за ним, как за своей собственностью. Когда джигиты выбирали лошадей для байги. Кутан запрятал жеребца в самую середину табуна и добился того, что никто его не взял.

Теперь сам Кутан поскачет на своем любимце.

Расталкивая толпу, к холму проехал Алы. Он небрежно, немного боком, сидел на сером в яблоках кровном жеребце. Жеребец был изумительно красив. Быть может, немного легок для дикой скачки в горах, но точеные ноги, прекрасная шея и маленькая голова были благородны и изящны.

Алы махал дорогой камчой[11] с золотыми и серебряными украшениями. Он снял шапку, и чисто выбритая голова лоснилась на солнце.

При появлении Алы джигиты закричали еще громче, коней нельзя было уже сдержать, и все сбились в огромный крутящийся клубок.

Солнце опустилось совсем низко, верхушки гор багровели в его косых лучах, и красные блики сверкали на сбруе, одежде людей и блестящей шерсти лошадей.

Тогда Джантай высоко поднял руку и махнул платком. Байга началась.

Засвистели плетки, всадники низко пригнулись в седлах, и через мгновенье все полетело, понеслось вперед.

До поворота скакали все вместе, бешено колотя лошадей. В тесноте плети били соседних всадников, разрывали одежду, и кровь проступала на коже. Но на это никто не обращал внимания. Люди слились с лошадьми в безумном азарте скачки.

За поворотом долина сужалась, превращалась в ущелье. Всадники вытянулись вереницей. Впереди на огромном рыжем коне скакал толстый джигит. Пригнувшись, он часто оглядывался назад, еще ниже нагибался к шее коня и хрипло кричал ему в уши страшные ругательства.

За ним, нагоняя, скакали еще двое джигитов и Алы. Алы, бледный, высоко стоя на стременах и не глядя по сторонам, молча сек камчой бока своей лошади. Он медленно обгонял двоих противников и быстрее их приближался к рыжему. Наконец Алы поравнялся с ним. Теперь рыжий и серый кони скакали голова в голову. Страшными ударами камчи Алы заставлял своего коня все больше и больше наддавать, но рыжий не сдавался.

Бока серого покрылись пеной, и пена порозовела от крови. Рыжий спокойно вымахивал длинными ногами и ровно дышал.

Вдруг Алы перегнулся набок и молча, со всей силы ударил камчой рыжего коня по морде. Конь на всем скаку взвился на дыбы, шарахнулся и, поскользнувшись, рухнул на камни. Его всадник вылетел