Имею топор — готов путешествовать [Евгений Александрович Шепельский] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ли что. Я решил высказать эту мысль вслух, но горло было словно забито песком.

Бум! Бум-бум!

Никого... кха-а-а... никого нет дома! Пока нет.

Я поискал взглядом кувшин, в котором обычно хранилась вода для поливки фикусов. Кувшин отыскался на полу — россыпь мелких черепков, явно потоптанных ногами. Фикусы, посаженные Олником от сглаза, тоже исчезли. Ох, что он теперь скажет? Боги, а какой пошляк красным лаком для ногтей намалевал на двери прегнусную бородавчатую задницу тролля и накарябал под ней: «Вся жизнь — дерьмо!»? Я с содроганием узнал собственный почерк. Потом содрогание уступило место ужасу, я даже подался вперед и чуть не загремел на четвереньки.

— Великая Торба![1]

Видите ли, вместо задницы с подписью на двери должен был красоваться мой топор, фамильная реликвия джарсийских варваров клана Мегарон. Славный топор, топор, с которым мой дедушка Трамп охотился на троллей, а затем, уже в годах, позировал самому Дамбару Хараштийскому. Красивая получилась статуя (Дамбар назвал ее загадочно: «Мощь простоты»), жаль, голова отбилась, когда ее свозили с гор на телеге.

Железные скобы, которые держали топор, разорвал какой-то мерзавец.

Бычья сила у парня! Так вот запросто разорвать скобы, которые даже я... Потрясенный внезапной догадкой, я осмотрел свои ладони. Содранная кожа была мне ответом.

Та-ак, кутеж определенно удался.

Ну и где топор? Нет-нет, я не мог выбросить его в форточку, я бы лучше сам выбросился. Бедная моя голова набита туманом и пульсирующей болью. Куда делся Олник? Может, он что-то помнит?

Бум-бум!

Я оглянулся, мельком увидел под столом остатки пиршества: косточки да огрызки, и пять бутылок из-под эля. Боги, значит, был еще и эль!

Двигаясь, будто зомби, разгребая руками густой воздух, я глянул за стол. Там был только сломанный стул (мое кресло пропало!) и обломки расписных горшков для фикусов. Фикусы мы, очевидно, выбросили в окно вместе с землей.

Я выругался: ни топора, ни напарника, ни кресла, ни фикусов. Здравствуй, прекрасный новый день!

Бум!

—Отпирайте немедленно!

Звонкий женский голосок. Чуть истеричный, но уху приятный, есть такие голоса — не теряют звучности и красоты, даже когда их хозяева не в духе.

—Отпирайте, не то я вам устрою!

Запирал ли я вчера дверь? Кажется, нет.

Бессмысленно было ее запирать, ведь формально мебель в конторе уже не принадлежала нам.

Я покосился на свое отражение в зеркале, увидел плечистого босоногого детину с красными глазами и очень недружелюбным выражением помятого лица. Гм, да. Бывало и хуже, вот только когда?

—Отпирайте!

—М-м-м... Это самое... Дорогая, дерните ручку на себя!

Дверь резко распахнулась. Словно вихрь, в комнату влетела высокая девица. Стройная, худощавая даже чрезмерно. Олник, не склонный к сантиментам, сказал бы, что она тощая как палка. Утиный нос, слишком большой рот с тонкими губами — она явно не была красавицей. Нет, все-таки была. Красота таилась в глазах, серых, как грозовое небо, и бездонных, как пропасть. Пышные, чуть волнистые волосы ниже плеч были цвета золота, в них играл солнечный луч... Боги: плеч, луч! Да я, никак, с похмелья заговорил языком поэтов-романтиков? Тьфу! Трижды тьфу! Я холодно напомнил себе, что такие волосы весьма ценятся в Галидорских горах: тамошние гоблины делают из них парики, которыми украшают верхушки каменных идолов. Волосы обычно добываются вместе с головой, и плевали гоблины на серые бездонные очи. Волосы — идолу, мясо — в котел, такие дела.

Девчонка явно собиралась скандалить, но мой вид, кажется, ее перепугал. Я спешно запахнул рубашку: нечего смущать ребенка ошибкой молодости, срамной татуировкой на груди. Увы, похмельную щетину я смог бы спрятать, разве что повязав под носом платок.

Она открыла и закрыла рот, потом собралась с духом и выпалила:

Что за манера запираться! Вы знаете, что...

Ни черта я не запирал. Дверь была открыта.

Она возмущенно засопела, пытаясь поджарить меня взглядом. Впрочем, крыть было нечем, ведь не додумалась же дернуть ручку на себя!

—Это вы - Фатик Джарси?

Я задумался.

—Минутку, минутку... Я, несомненно... Фатик, да. Меня зовут Фатик! Фатик Мегарон Джарси. А дедушку моего зовут Трамп Пустая Башка. Он меня сам воспитал! Я, представьте, совершенно не помню родите...

Я неосторожно качнулся в ее сторону, и она мгновенно сморщила носик:

—Вы — пропойца, поддавала! Ко рту свечку поднеси — вспыхнет!

—Нет, я несчастный работяга! Видите, даже спать остаюсь на работе. А Олник Гагабурк мой деловой партнер. У нас с ним контора на паях... — Я сглотнул горький ком. — Была.

Она вскинула голову:

—Знаю, пропили!

Я хотел возразить, указать на нашу тяжелую долю, на общий экономический упадок Харашты, на поборы со всех сторон, но смог вымолвить лишь жалкое:

—Простите за бардак.

—У вас... У вас здесь... — Она задумалась, подбирая нужное слово: — Свинарник!

—Честное слово, не хотели...

Я попытался сказать, что мы, в