"Доверяйся своим парусам…" [Песах Амнуэль] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

стали результатом развития новых методов наблюдений: радиоастрономы научились измерять очень слабые переменные потоки излучения, в космос были запущены приборы, которые впервые показали, как выглядит небо в рентгеновских и ультрафиолетовых лучах – такого вообще еще никто никогда не видел.

     И все это нужно было объяснить. Что такое квазар? Звезда, мини-галактика, коллапсирующее тело (термина "черная дыра" в начале шестидесятых еще не существовало)? Что такое пульсар – белый карлик, нейтронная звезда? Почему пульсирует радиоизлучение? Почему светят рентгеновские источники?


     Никаких теорий не существовало – наблюдения нужно было сначала объяснить хотя бы качественно, "на пальцах", как говорил Я.Б.Зельдович. О каких сложных теориях могла идти речь, если не было даже доказано, существуют ли вообще в природе нейтронные и коллапсирующие звезды?

     Десятки гипотез, объясняющих свечение пульсаров, появились в первые же месяцы после их открытия. Достаточно быстро стало понятно: это нейтронные звезды. Никакие другие небесные тела не могли иметь такой короткой и столь строго выдерживаемой периодичности излучения.

     То, что в природе могут в принципе существовать звезды, состоящие, в основном из сверхплотного нейтронного газа, показали еще в тридцатые годы Л.Д.Ландау, Р.Оппенгеймер, Ф.Волков, А.Снайдер. Показали чисто теоретически, и в течение тридцати лет никто не мог обнаружить эти объекты на небе, никто не мог определить, много ли нейтронных звезд в Галактике и есть ли они вообще. Пока не открыли пульсары, астрофизики были уверены, что единственный способ обнаружения нейтронных звезд – наблюдение того самого процесса аккреции, о котором получился наш спор с Викторием Шварцманом.


     Аккреция – это захват звездой окружающего газа и пыли. Обычная звезда ярко излучает, и свет вместе с потоком частиц (звездным ветром) отталкивают от звезды падающее на нее вещество. А нейтронная звезда, как полагали в те годы теоретики, излучать не может, межзвездный газ должен падать на нее свободно. И между прочим, ускоряться при падении до скоростей, сравнимых со скоростью света! Когда частички межзвездного газа ударяются о твердую поверхность нейтронной звезды, вся их колоссальная кинетическая энергия немедленно обратится в тепло, газ нагреется до сотен тысяч градусов и, конечно, возникнет мощное излучение, наблюдая которое можно будет сказать – вот нейтронная звезда.

     Теоретически. На самом деле все, конечно, сложнее. Нейтронная звезда способна захватить весь газ из окружающего межзвездного пространства, если газ этот неподвижен. А если звезда движется, причем с большой скоростью? Тогда скорость аккреции (и величина излучения) резко уменьшится. А если у нейтронной звезды есть магнитное поле? Межзвездный газ тоже намагничен, возникнет дополнительное притяжение, и тогда скорость аккреции увеличится. А если…


     Вариантов много, какой ближе к истине? Шварцман считал (и вполне справедливо), что нейтронные звезды обычно движутся с высокими скоростями, и потому, быстро пролетая сквозь облака межзвездного газа, не успевают захватить вещества достаточно для сильного излучения. А если излучение слабое, то и обнаружить нейтронную звезду не удастся.

     А мы считали (и тоже справедливо), что если магнитная нейтронная звезда движется – пусть даже быстро – в межзвездном намагниченном облаке, то величина аккреции будет достаточна для того, чтобы звезду обнаружить.


     Прав был Шварцман, но и мы с Гусейновым тоже были правы – просто начальные допущения у нас были разными, а какое более справедливо, можно было решить только в процессе наблюдений.

     Почему же Шварцман дал на нашу работу отрицательный отзыв? Об этом мы и проговорили с Викторием два часа, которые я и сейчас помню – столько было высказано идей, столько было интересных мыслей, соображений, выводов…

     И кстати, Шварцман был единственным из советских астрофизиков, кто признавал (и писал об этом в своих статьях), что именно Амнуэль и Гусейнов в своей работе 1968 года предсказали открытие рентгеновских пульсаров. Остальные коллеги хранили по этому поводу молчание…



     ***


  29.04.72 г. Время неизменно реализует мои замыслы, но злоупотребляет правом использовать меня в качестве заложника.

     В.Ф.Шварцман, из дневника.


     Два часа общения с Викторием не просто запомнились – они стали своеобразной вехой. После того разговора я стал более критично относиться к собственным публикациям – укоризненное лицо Шварцмана все время стояло перед глазами. Он будто говорил: "А вот эту идею вы достаточно обдумали?"

     Еще несколько раз я встречался с Викторием на семинарах, мы обменивались репликами и относились друг к другу с явной симпатией.