Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт художественный трёп.
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
руку на его плечо. «Гарри, нам просто не надо говорить об этом сейчас. Мне очень больно… Я не знаю, что я сделала, чтобы ты так думал… Я старалась быть хорошей матерью…»
«Ты действительно очень старалась», — сказал он, поднимая на нее глаза.
Ее рука соскользнула с его плеча, она со страхом смотрела на него сверху вниз. Он опять был бледен. «Я бы хотел, чтобы ты перестала стараться», — отчетливо произнес он. И она поняла, что он знает, какое для нее было усилие положить руку ему на плечо. Запах его тела был запахом Тома. Она замечала это каждый раз, когда оказывалась рядом с ним. Сын смог унаследовать даже запах отца.
«Ты меня поразил, — сказала она. — Я даже не знаю, что тебе ответить. Но мне кажется, что сегодня мы должны ради Лейна постараться быть веселыми».
«Конечно». Гарри поднялся с кресла, он стоял, высокий, сутулый, держа руки в карманах. Улыбка искривила его толстые бледные губы. «Только знаешь, мама, Лейн все равно ничего не заметит. Он ведь не такой, как мы».
Она открыла рот, чтобы ответить, и не смогла. Ее темные ресницы затрепетали и упали.
«Ты и Лейн только кажетесь похожими, — сказал Гарри, — но по-настоящему похожи мы с тобой».
Ей нечего было возразить против этой вопиющей правды. Она так долго отказывалась признавать ее, так глубоко прятала ее в себе, уверенная, что ни один человек не догадывается о ней, а оказалось, что этот бледный некрасивый мальчик все знает! И вот он вытащил эту правду наружу и предъявил ей — именно сегодня, когда ей так хотелось быть счастливой! Он внушал ей ужас, она была бы рада бежать из этого дома, от него, бежать вместе с Лейном. Но она только опустила голову и закрыла лицо руками.
«Как ты можешь быть таким… жестоким!» — рыдая, проговорила она.
«Бедная мама», — сказал он и вышел из комнаты своей шаркающей походкой.
Она услышала, как закрылась дверь, и, радуясь одиночеству, опустилась в кресло и вытерла глаза. До нее донесся голос Лейна, он прощался.
«Ага… ну все, пока, Элис. Буду что-нибудь в половине десятого… Договорились… прошвырнемся по городу… ладно!»
Она едва успела привести себя в порядок до того, как он вошел. Отвлекая его внимание, чтобы он ничего не заметил, она спросила: «Ты, случайно не влюблен в Элис, а, Лейн?»
Он засмеялся и сел. «Что за вопрос, мама! Откуда я знаю? Может быть, выясню сегодня вечером».
«Элис славная девушка», — сказала она, удивляясь сама себе. Она всегда прикладывала усилия, чтобы побороть ревнивое чувство по отношению к девушкам, звонившим Лейну, ходившим за ним и вздыхавшим по нему. Она шутила, поддразнивала его и так перемогала свою ревность. Но сейчас она не ревновала. Она хотела подкрепить свою любовь к нему любовью другой женщины. Если его могла любить Элис — Элис, такая умная и блестящая девушка, значит, в отношении Лейна права она, а Гарри не прав.
«Ты не замечаешь никаких перемен в Гарри?» — вдруг спросила она.
Лейн удивился. «Он очень вырос — не знаю, я больше ничего не заметил».
«Он так странно ведет себя в последнее время, — против воли проговорила она, — Не знаю, что и думать».
«Ну, он всегда был странным, — рассеянно заметил Лейн. — Вечно читал книжки и занимался музыкой. Нормальные ребята этим особо не интересуются. По крайней мере, я не интересуюсь».
Она сидела в кресле опустив плечи, смотрела на него и молчала. Как дети, думала она, могут разбить твое сердце, расстроить, причинить боль, ни о чем не подозревая! Она полюбила Лейна в тот первый миг, когда медицинская сестра подала его ей.
Это была ее плоть, у этого существа были ее темные волосы и карие глаза, ее гладкая смуглая кожа, ее стройная фигура, даже ее ноги. Она держала эти ножки, когда он был младенцем, она оттирала его натруженные ступни и коленки, когда он был мальчиком, она и сейчас знала их наизусть, когда он стал молодым мужчиной. Его ноги были похожи на ее, только это были ноги мужчины, длинные, сильные и стройные.
«Я много читала тебе вслух, — сказала она. — Сказки, стихи — когда ты болел. И я часто играла тебе и пела…»
Он взглянул на нее, слегка пристыженный. «Ты все делала просто здорово, мама, но я, наверное, в папу. Ты же знаешь».
Она отвернулась. «Конечно», — сказала она.
Но выдержать это было невозможно. Она вскочила, пригладила ладонями волосы. «Так как же мы проведем этот несравненный день? — воскликнула она сильным и звонким голосом. — Это ведь должен быть лучший день в нашей жизни! Чего бы тебе хотелось больше всего на свете, Лейн?
«Давай выведем лошадей! — предложил он, мгновенно загоревшись. — Мне хочется этого больше всего!»
Верховая езда — единственное, что они могли делать вместе с Томом. Даже тогда, когда годы завершили их отчуждение, когда она твердо знала, что он никогда не полюбит ничего того, что любит она, и когда то, что нравилось ему, вызывало у нее чувство непереносимой тоски, — даже тогда они могли отправиться вместе на прогулку верхом. Но она не садилась на лошадь с того самого дня, как они
Последние комментарии
1 час 50 минут назад
2 часов 18 минут назад
2 часов 25 минут назад
4 часов 38 секунд назад
5 часов 28 минут назад
7 часов 8 минут назад