Путешествие двадцать второе [Станислав Лем] (fb2) читать постранично, страница - 5

нам одно, а думал другое. Крик же, который он поднял, был только доказательством недовольства низких, телесных частиц его естества, и мы пренебрегли этим, помня, что нужно унижать плоть, чтобы возвеличиться духом. Желая поддержать его, мы напомнили ему догматы веры, которые он нам проповедовал, на это отец Орибазий ответил только одним словом, совершенно непонятным и невразумительным; мы не знаем, что оно значит, так как не нашли его ни в божественных книгах, ни в священном писании.

Окончив свое повествование, отец Лацимон отер со лба крупные капли пота, и мы долго сидели в молчании, наконец, почтенный доминиканец заговорил снова:

— Ну скажите сами, как быть духовным пастырем в таких условиях?! Или вот такая история! — отец Лацимон ударил рукой по письму, лежащему на столе. — Отец Ипполит сообщает с Арпетузы, небольшой планеты в созвездии Весов, что ее обитатели совершенно перестали вступать в брак, не рожают больше детей и им грозит полное вымирание.

— Почему? — спросил я изумленный.

— Потому что, услышав о греховности телесного общения, они так сильно возжаждали спасения, что все дали обет и сохраняют чистоту! Уже две тысячи лет церковь проповедует превосходство заботы о спасении души над мирскими делами, но никто не воспринимая этого буквально, о господи. Эти арпетузианцы все до одного ощутили призвание и поголовно вступают в монастыри; они неукоснительно соблюдают уставы, молятся, постятся и умерщвляют плоть, а тем временем разваливается промышленность, земледелие, надвигается голод и гибель грозит всей планете. Я сообщил об этом в Рим, но там, как всегда, молчат…

— Да, это было очень рискованно, — заметил я, — нести веру на другие планеты…

— А что было делать? Церковь не спешит, Ecclesia non festinat, как известно, ибо власть ее не от мира сего, но пока кардинальская коллегия совещалась и колебалась, на планетах, как грибы после дождя, начали вырастать миссии кальвинистов, баптистов, редемптористов, мариавитов, адвентистов и еще бог знает какие! Мы должны были спасать что возможно. Но, дорогой мой, раз уж я это рассказал… Идите за мной…

Отец Лацимон ввел меня в свой кабинет. Одну его стену занимала огромная лазурная карта звездного неба; вся ее правая сторона была заклеена бумагой.

— Видите? — показал он на эту заклеенную часть.

— Что это значит?

— Утрату, дорогой мои. Окончательную утрату. Эти пространства населяют существа с необыкновенно высоким интеллектом. Они проповедуют материализм, атеизм и рекомендуют сосредоточивать все усилия на развитии промышленности, техники и улучшении условий жизни на планетах. Мы посылали к ним наших лучших миссионеров, отцов салезнианцев, бенедиктинцев, доминиканцев, даже иезуитов, вдохновенных проповедников слова божия, медоустых ораторов; все, все возвращались атеистами!!!

Отец Лацимон нервно подошел к столу.

— Был у нас отец Бонифаций, я помню его как одного из наиболее набожных монахов; дни и ночи проводил он в молитвах, прахом были для него все мирские дела, он не знал иного занятия, кроме чтения молитв, и большей радости, чем месса, а после трех недель пребывания там, — тут отец Лацимон ткнул в заклеенную часть карты, — поступил в политехникум и написал эту книгу! — отец Лацимон поднял и тут же с отвращением бросил на стол солидный том.

Я прочитал название: «О способах увеличения безопасности ракетных полетов».

— Безопасность бренного тела он предпочел спасению души, разве это не ужасно?! Мы посылали тревожные рапорты, и на этот раз апостольская столица не медлила. С помощью специалистов из американского посольства в Риме Папская академия создала вот этот труд. — Отец Лацимон подошел к большому сундуку и открыл его, сундук был набит толстыми томами in quarto.

— Здесь около двухсот томов, описывающих в мельчайших подробностях методы насилий, террора, внушений, шантажа, принуждений, гипноза, травли, пыток и условных рефлексов, которые они используют для уничтожения веры. У меня волосы поднимались на голове, когда я это просматривал. Там есть фотографии, показания, протоколы, вещественные доказательства, рассказы очевидцев и бог знает что еще. Просто голова кружится — как быстро они все это сделали, что значит американская техника, ведь… действительность гораздо страшнее!

Отец Лацимон подошел ко мне и, обжигая мне ухо своим дыханием, зашептал:

— Я ведь здесь на месте и ориентируюсь лучше… Они не мучают, ни к чему не принуждают, не пытают, не вкручивают в голову винты, они просто учат, что такое Вселенная, как возникла жизнь, как рождается сознание и как применять науку на благо общества. У них есть аргументы, с помощью которых можно доказать, как дважды два — четыре, что весь мир исключительно материален. Из всех моих миссионеров сохранил веру один только отец Серваций, да и то лишь потому, что он глух как пень и не слышал, что ему говорили!.. Это хуже пыток, дорогой мой! Была у меня молодая монашенка-кармелитка, одухотворенное дитя, преданное