Белый город [Антон Дубинин] (fb2)

«Когда мы видим Ее вблизи — нам больно за всех людей. Ты думал о справедливости, но забыл о жизни своей. Ты думал о милосердии, но забыл о своем пути. А впрочем, охота уже началась, Лети, мой голубь, лети!.. Пусть сокол чужой не догонит тебя, Да будешь ты быстр и смел, Ведь там, в посланье на лапке твоей — Что я сказать не успел. Лети мимо стен чужих городов, Чей камень горяч и нем, Лети над жаром красных песков — В город Йерусалем. В город, чьи камни молчат и ждут, Когда им снова запеть, Когда мои братья по ним пройдут, От слез не в силах смотреть, За то, к чему я ближе сегодня, Что здесь, у меня в груди — Лети в часовню Гроба Господня И там на плиты пади. …О, я вошел бы туда босым, Слепой от блаженных слез, Как в тот небесный Йерусалим, Что высторил нам Христос, Ты будешь сердцем моим живым, Когда прилетишь туда, Куда мне уже не войти босым, Путем земным — никогда… А, белый город, священный сон, Больное сердце земли… «Ведь ты хотел к Голгофе, Раймон — Вставай, за тобой пришли. Ты шел куда-то с крестом, Раймон? Так вот, мы уже пришли.» Когда тебя выводят на стены, Ты будешь почти что тверд. Освобождать из позорного плена Ведет почетный эскорт. А у Того был эскорт — солдаты, Толпа по стогнам пути… А у Того был эскорт — крылатый, Но кто поможет — нести?.. В сиянье, не то в лохмотья одетый, Еще продержись, паладин… А, Симон Киринеянин, где ты, Зачем я совсем один?.. Но Симона нет, а внизу — все братья, То цирк, и праздника ждут. Махни рукой им, ты должен сказать им, Что знаешь — они дойдут. Зубцы стены сейчас обагрятся, Осталось недолго ждать, И страшно — но кто бы мог отказаться, Какое уж там — предать! Безжалостен суд и пути жестоки, Но что еще делать с собой, Когда на востоке — там, на востоке, Слегка светясь над землей — Да, ты узнал. Преклони колена И поклонись ему. Мой голос — в сторону Йерусалема, Лети, мой голубь, до Йерусалема, Выпущенный во тьму… …А город был взят — во славу веры, И важно ли то — уже — Как вниз со стен скатилась, мессеры, Голова Раймона Порше? Мы все лежим в той земле — без счета, С тысячу лет пути, Но видишь, опять началась охота, — — Лети, мой голубь, лети… Каменный, каменный путь. Я так люблю свою жизнь, мой Бог, Хотя и знаю, что будет дале со мной. И через тысячу лет Я пожалею, что там не лег, Потому что все мы забыты в плоти земной, А там, у Тебя, я был бы рад Маленькой чести — праведной смерти, Благу, единственному на свете, Когда эти стены нас более не защитят…»