Лодейный кормщик [Евгений Федорович Богданов] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (25) »
Майским вечером воевода и архиепископ неторопливо шли по берегу Двины. Половодье спало, но река оставалась широкой, многоводной, и даже под ослабевшим к вечеру ветром-полудником по ней катилась зыбкая крупная волна. У пристани стояли купеческие суда — две лодьи, рыбачьи шняки и карбасы. На судах было пусто, одиноко маячили на палубах лодей только вахтенные. Пустынно было и на берегу. Возле амбаров и складов со смолой и канатами не видно подвод, не слышно обычного галдежа извозчиков да приказчиков. Лишь, позевывая, ходили сторожа с бердышами, ожидая смены. Прозоровский, в кафтане немецкого покроя, русской собольей шапке, осторожно ступал шевровыми сапогами по дощатым мосткам. Мостовая была неровная, и воевода боялся оступиться. Афанасий важно постукивал по доскам можжевеловым посохом с блестящим серебряным набалдашником, еле умещавшимся в руке. Посох был крепок и тяжел, и хватка у архиепископа была крепкой и надежной. Иногда Прозоровский и Афанасий шли в ногу; рядом со щегольским шевровым сапогом воеводы, сшитым впритирку, по мерке, опускался простой, грубоватый, начищенный до блеска яловый сапог архиепископа. Из-под дорогого кафтана тонкого синего сукна у Афанасия виднелась черная шелковая ряса. Архиепископ, пожалуй, единственное духовное лицо в России был брит. Не из прихоти и не из стремления к новой моде, введенной государем. Однажды в Москве, в жарком богословском споре, старообрядец Никита Пустосвят, придя в неистовство, отхватил холмогорскому владыке половину бороды. Волей-неволей теперь приходилось бриться. — Да-а-а, Алексей Петрович, от шведов всего можно ожидать, — продолжая начатый разговор, говорил архиепископ. — Сюда они припожалуют непременно. К тому дело клонится. — Знать бы когда, — сказал Прозоровский. — То ведомо одному государю. Не напрасно он так печется о бережении устья Двинского. А у нас с тобой город обнажен, яко сирый и убогий нищий на ветру, на голом месте… — Ратных людей не хватает! — отозвался воевода угрюмо. — Всех распихали по островам. Где возьмешь солдат? Где пушки? Кабы могли — сами бы отливали. В одном только Березовском устье их поставлено три десятка. А тут, — воевода кивнул на каменные стены гостиных дворов, — сто пищалей[2] для обороны города мало. Ох, мало! Афанасий остановился, посмотрел на реку. Воевода встал рядом, заложив руки за спину. На Двине, напротив гостиных дворов, маячили силуэты иноземных кораблей. Мачты и реи резкими черными линиями вписывались в розоватую зарю. Розовые чайки лениво кружились над стоянкой. — Надобно, Алексей Петрович, — Афанасий помедлил, как бы взвешивая то, что хотел сказать, — снарядить команду солдат с расторопным офицером, объехать иноземные корабли и отобрать все оружие, порох, пушки и ядра. — Не отдадут! — Взять. Все одно им деваться некуда. До осени из гавани не выйдут. — Не будет ли это своеволием? — нерешительно спросил воевода. — Государь сие предприятие только одобрит. Он уважает решительность и здравый смысл. Уплатить, конечно, придется за оружие из казны. Два полка стрелецких, кои из Холмогор пришли, — тоже сила. Надобно уметь ею распорядиться. — «Сила»! — пренебрежительно вздернул нос воевода. — Что и говорить! И полтыщи малолетних московских драгун тоже сила? К бою мало обучены, в ратном деле не бывали! — Придется учить, и немедля, — мягко, но настойчиво проговорил Афанасий. — И стрельцов, и драгун диспозиции обучать, на стены выводить, чтобы всяк знал свое место в случае чего… Учить рукопашному да абордажному[3] бою! И суденышки на всякий случай держать под рукой, чтобы при появлении неприятеля быть готовыми выйти навстречу. Вот что надобно, Алексей Петрович!
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (25) »
Последние комментарии
15 минут 42 секунд назад
20 минут 12 секунд назад
22 минут 19 секунд назад
1 час 43 минут назад
7 часов 34 минут назад
7 часов 42 минут назад