Операция без выстрела [Владимир Григорьевич Орленко] (fb2) читать постранично, страница - 3

не что иное, как доведенный до безрассудства национализм. На фоне вспомнившейся как кошмарный сон, тенями убийц наполненной ночи еще ярче светит и становится еще дороже духовное богатство советского человека — чувство уважения и любви к братским народам нашей Отчизны и вообще ко всем народам и труженикам мира.

Дмитро Павлычко

ЗА ГОД ДО ПОБЕДЫ

Весной 1944 года бригаденфюрера Алленберга вызвали из Парижа в главное управление имперской безопасности. Он не на шутку испугался и тут же выехал в Берлин.

В приемной начальника гестапо группенфюрера Мюллера тревожные предчувствия Алленберга развеялись: оказалось, его пригласили как «специалиста» по работе с националистами. На душе стало легче.

«Да, — думал Алленберг, — оглядывая исподлобья присутствующих, — видимо, плохи дела, если вспомнили обо мне. А кто больше меня сделал в борьбе против Советского Союза, направляя туда агентов, террористов, диверсантов? Нет, без таких, как я, им не обойтись…»

В назначенный час появились старые знакомые — начальник СС и полиции в Галиции генерал-майор Димг и командующий полицией безопасности и СД в «генерал-губернаторстве»^[4] обер-фюрер СС Биркампф. Не так давно все трое служили в Польше и на Украине, а теперь, обмениваясь впечатлениями, завидовали Алленбергу, его спокойной работе в Париже. И с минуты на минуту ждали вызова Мюллера.

В кабинете начальника гестапо Димг коротко доложил о состоянии дел в оккупированной Галиции. По инициативе руководителей ОУН там состоялось несколько встреч сотрудников абвера и службы безопасности с националистами.

— Оуновцев представляет член центрального руководства Иван Гриньох, псевдоним — Герасимовский, — закончил доклад Димг.

— Это ваш воспитанник? — Мюллер взглянул на Алленберга.

Тот вытянулся:

— Да, герр группенфюрер.

— Ему можно верить?

— Думаю, что можно. Гриньох близко знаком с Бандерой, Стецко, Шухевичем^[5].

— Гриньох в 1941 году подлежал интернированию, но был оставлен на свободе, — добавил Биркампф, — и следует сказать… — он глянул на Димга, — сотрудничал с нами очень тесно. Генерал Димг может подтвердить.

Димг кивнул и снова обратился к Мюллеру:

— Гриньох настаивает, чтобы его настоящее имя ни в коем случае не фигурировало в документах, а также в официальных донесениях.

Группенфюрер криво улыбнулся, но ничего не сказал.

В разговор вступил Алленберг:

— По характеру Гриньох труслив, любит деньги, там, где ему выгодно, может обмануть. Главное, что их всех объединяет, — ненависть к советскому строю.

— Это следует учитывать при работе, — сказал Мюллер и перевел взгляд на Димга. — Чего же хочет еще от нас Гриньох?

— Я обязан доложить: на предыдущих встречах Гриньох сообщил, что бандеровцы приветствуют согласие германского командования включить силы УПА в борьбу против Красной Армии. Они готовы вести активные подрывные действия в тылу Красной Армии и смогут сообщать немцам разведывательную информацию. Еще в марте Гриньох просил как можно скорее обеспечить националистов оружием и диверсионным снаряжением. В конце марта ему сообщили, что все предложения националистов нами приняты и Берлином санкционированы.

…Беседа Димга с Гриньохом была довольно обстоятельной.

— Вы, господин генерал, — говорил Гриньох, — как и я, понимаете, что хотим мы этого или нет, но ваша армия оставит Украину, а нам нужно будет продолжать борьбу, нашу и вашу борьбу, которую вела — и мы верим — еще будет вести вместе с нами великая Германия. Я прошу меня понять, что сегодня для нас, националистов, главное — конспирация.

— Вы знаете, Гриньох, кто-кто, а мы, немцы, ценили людей, которые понимают значение конспирации…

— Заверяя меня в преданности оуновцев фюреру, — продолжал свой рассказ Димг, — Гриньох стал приводить факты из деятельности УПА на Волыни начиная с 1943 года, когда националисты, выполняя, приказы своих зверхников^[6], данные нами, создали отряды, охранявшие от нападения советских партизан железнодорожные узлы Ковель и Сарны, отправляли людей на работы в Германию, обирали местное население, отнимая у крестьян продукты для отправки в рейх. Гриньох пытался упрекнуть нас в том, что мы, немцы, несмотря на такую преданность националистов, все-таки не позволили им создать свое правительство, но я отбил его атаки.

— Так что же еще кроме оружия просят эти, как вы их называете, бандеровцы? — спросил Мюллер.

— Они просят освободить для пользы организации арестованных украинцев… Вот список, но…

— Что «но»? — перебил Мюллер и взял бумагу из рук Димга.

— Мне доложили, что их уже нет.

— Ну что ж, нет так нет. Так и скажите, — спокойно порекомендовал Мюллер.

— Гриньох еще просил, чтобы мы позволили националистам провести мобилизацию молодежи для военной подготовки. Я ответил, что в связи с трудностями,