Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт художественный трёп.
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
[гражданской архитектуры] определенных в команду достаточно, только надлежащих для их совершенства к их обучению казенных архитектурных книг не имеется, в чем состоит крайняя нужда».
Ухтомский требовал присылки следующих книг:
Витрувия «О препорции ординов с фигурами».
Палладия «О рассуждении ординов».
Серлия «О препорции ординов».
Бароция шесть книг.
Полусдекера три книги (Paulus Decker).
Девильера «О рассуждении ординов и укрепления фундамента».
Поции «О прошпиктиве».
Шторма «Лексикон науки архитектурной».
Этот подбор книг рисует Ухтомского, как провозвестника нового классического направления в русской архитектуре.
Из этой скромной библиотеки любимым автором Баженова стал Витрувий.
В «архитекторской команде» Баженов пробыл четыре года.
Ухтомский был довольно культурным по тому времени человеком и умел ценить таланты. Он понимал, что зрелым мастером, каким бы талантом ни обладать, нельзя стать без общего образования.
Ухтомский обратил внимание на отличные способности Баженова и записал его (1755 г.) для изучения иностранных языков в учреждавшийся тогда Московский университет.
***
26 апреля 1755 года, в присутствии знати, иностранцев, купцов, состоялось торжественное открытие первой в России гимназии при Московском университете.
На открытии читался манифест…
«Как всякое добро происходит от просвещенного разума, а напротив того зло искореняется, то следовательно нужда необходима о том стараться, чтобы способом пристойных наук, возрастало в пространстве нашей империи всякое полезное знание, чему подражая для общей отечеству славы сенат наш, и признав за весьма полезное к общенародному благополучию всеподданнейше нам доносил, что действительный наш камергер и кавалер Шувалов по данном в сенат донесением, с приложением проекта двух гимназий… одну для дворян, другую для разночинцев, кроме крепостных людей»…
После торжества открытия была устроена иллюминация, которая изображала Парнас с Минервой, ставящей обелиск во славу Елизаветы.
Меценатствующий царедворец Шувалов был назначен куратором университета. Часть преподавателей приглашена из Германии.
Университет помещался в старинном здании, где при Петре была остерия (кабак), а позже аптека, у Вознесенских ворот в Китай-городе. Помещения гимназистов были разграничены: дворяне жили отдельно от разночинцев и пользовались иным уходом и содержанием. Первый выпуск дал много имен, отмеченных русской историей.
Соучениками Баженова были И. П. Тургенев, М. Н. Муравьев, Д. Н. Фонвизин, Н. И. Новиков, Г. А. Потемкин (двух последних — будущего вождя масонов и влиятельного фаворита Екатерины — выгнали за неспособность), П. В. Лопухин и другие.
Фонвизин, вспоминая годы учения, рассказывает: «Учились мы весьма беспорядочно. Ибо, с одной стороны тому были причиной ребяческая леность, а с другой — нерадение и пьянство учителей. Арифметический наш учитель пил смертную чашу; латинского языка учитель был пример злонравия, пьянства и всех подлых пороков»…
Средства, отпущенные на содержание университета, оказались через год разворованными. Шувалов не без грусти отмечал в своих письмах: «Не токмо разночинцы, но и благородные ученики великую нужду терпят в платье, обуви и пище».
Баженов с яростью учил латынь, французский язык и зачитывался немногочисленными в библиотеке книгами по истории, искусству, опережая всех учеников по рисованию и общему художественному развитию. Едва ли не беднее всех был Баженов, но держался гордо и независимо. За насмешки над собой или навещавшим его отцом-дьячком жестоко колотил своих товарищей.
Посещение церквей с их прекрасной древней живописью, с поющим в полумгле хором из крепостных, гимназическое воспитание с увлечением «митологией» уводили Баженова из реального мира в смутную область экзальтированной мечтательности. Впрочем, внешняя жизнь была так безобразна, что ее не хотелось замечать. Мистическое, таинственно-религиозное настроение наблюдалось заметнее всех у Новикова, Тургенева, Невзорова, Баженова (в будущем они встретятся на тайных собраниях московской масонской ложи).
Изучение богословия и церковное толкование мифологии безжалостно усиливали путаницу в голосах учеников.
Так шли гимназические годы Василия Баженова.
Подошло время выпускных экзаменов.
Фонвизин, учившийся вместе с Баженовым, рассказал об этом следующее:
«Накануне экзамена делалося приготовление; вот в чем оно состояло: учитель наш пришел в кафтане, на коем было пять пуговиц, а на камзоле четыре; удивленный сею странностью, спросил я учителя о причине.
— Пуговицы мои вам кажутся смешны, — говорил он, — но они суть стражи моей и вашей чести: ибо на кафтане значит пять склонений, а на камзоле четыре спряжения; и так, — продолжал он, ударяя по столу рукою, — извольте слушать все, что говорить стану. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени какого склонения, тогда
Последние комментарии
2 часов 1 минута назад
2 часов 30 минут назад
2 часов 36 минут назад
4 часов 12 минут назад
5 часов 39 минут назад
7 часов 19 минут назад